"Генри Джеймс. Пресса" - читать интересную книгу автора

что он из этого Маршала сделает. Самое большее, что он мог, - это разыграть
его, изобретя, как только они усядутся за столик, всякие завлекательные
имена и наделив ими оказавшихся рядом нудных завсегдатаев. Ни один из тех,
кто посещал их любимое пристанище, ничего собой не представлял.
Незначительность была сутью их существования, непременным условием, приняв
которое - ей тоже приходилось ему следовать, - они не испытывали даже
интереса друг к другу, не говоря уже о зависти или благоговении. Вот почему
Мод хотелось вмешаться и предостеречь этого навязавшегося им "третьего
лишнего", но они уже миновали Стрэнд, свернув в ближайшую поперечную улицу,
а она не обронила и слова. Байт, она чувствовала, из себя выходил, чтобы не
дать ей заговорить; изощряясь в непринужденной болтовне, он вел своего агнца
на заклание. Беседа перешла на злосчастного Бидела - в русло, куда ее,
улучив нужный момент, вопреки естественному течению, направил, к ее ужасу,
Байт, чтобы тем самым зажать ей рот. Люди, среди которых она жила, не
вызывали у нее интереса, но Байт, несомненно, составлял исключение. И она
молчала, не переставая гадать, чего он добивается, хотя по тому, как вел
себя их гость, почти безошибочно могла сказать, что Говард уже всего
добился. Иными словами, он - а вместе с ним и она - уже имел полную картину
того, что делает с человеком исступленная страсть - ведь Маршал, конечно же,
потому безоглядно ухватился за брошенное ему коварным Байтом предложение,
что, в каком бы ящике или тесном склепе сейчас ни обретался Бидел, он так
или иначе приковал к себе внимание публики. Вот таким ловким и немудреным
ходом Байт добился своего! Не помню и, право, никогда не видел, чтобы
публика (а я ведь по долгу своего ремесла наблюдаю за ней день и ночь)
проявляла такой всепоглощающий интерес! Об этом-то феномене - о
всепоглощающем интересе, проявляемом публикой, - они и беседовали за
скромной трапезой в обстановке, совсем не похожей на ту, что окружала их в
прекрасном Чиппендейл-клубе (еще одна струна, на которой с должным эффектом
играл Байт), и, пожалуй, трудно сказать, чему в первые минуты сильнее
поддался его гость - "чарам", которыми опутала город "великая пропажа", или
очарованию, исходившему от суровых скатертей, необычных по форме солонок и
того факта, что в обозримом ему пространстве, на другом конце зала, перед
ним собственной персоной представал - в лице маленького человечка в синих
очках и явном парике - величайший в Лондоне знаток внутреннего мира
преступных классов. Тем не менее Бидел возник снова и никуда уже не
исчезал - впрочем, в случае нужды Байт сумел бы эту тему поддержать, и Мод
теперь ясно видела, что вся эта игра ведется для нее. Только зачем? Не для
того же, чтобы показать ей, чего стоит их гость? Что нового могла она в нем
открыть - особенно в минуты, когда ей столько открывалось в Байте? В конце
концов она решила - тем паче, что вид Байта это подтверждал, - что этот
неожиданный взрыв лишь форма снедающей его лихорадки. А лихорадка, по ее
теории, терзала его потому, что совесть у него нечиста. Мрачная тайна,
окружавшая Бидела, стала невыносимой - да, это скоро даст себя знать. А пока
Байт находился в той фазе, когда пытаются заглушить укоры совести, и именно
поэтому они терзали неотвратимо.
- Вы имеете в виду, что тоже заплатите жизнью?
Байт обращался к гостю через стол, очень дружески - дружески, но с
сухим блеском в глазах.
- Как вам сказать... - Лицо гостя прямо-таки озарилось. - Тут есть одна
тонкость. Разумеется, кому не хочется слышать неистовый шум вокруг