"Элоиза Джеймс. Роман на Рождество" - читать интересную книгу автора

также нанял себе слуг-французов, камердинера и повара, и частенько болтал с
ними на их родном языке.
Когда-то мать заставила ее научиться музицировать на фортепьяно,
говоря, что это поможет сделать хорошую партию, и Поппи неплохо овладела
этим инструментом. Однако когда теперь она предлагала Флетчу поиграть для
него после ужина, тот усаживался в гостиной с самым скучающим видом и, пока
жена играла, неподвижно сидел, скрестив руки на груди. Стоило же ей
закончить, как он поднимался, с вежливым поклоном желал спокойной ночи и
уходил, даже не поцеловав ее на ночь.
Когда же Флетч перестал целовать ее на ночь? Поппи не могла вспомнить.
Слезы с новой силой хлынули по щекам. Она порылась в ридикюле, нашла платок,
приложила его к глазам и постаралась взять себя в руки. Разве могла она
тогда знать, что это был их последний поцелуй?
Наверное, Флетч больше никогда ее не поцелует...
Поппи почувствовала, что кто-то погладил ее по щеке, услышала женский
голос, что-то ей говоривший, и только тогда осознала, что стоит,
прислонившись к стене, и в голос рыдает.
- Я... я... - с трудом проговорила Поппи, стараясь сфокусировать взгляд
на собеседнице. Перед ней была Джемма. - О, дорогая! Я так... несчастна!
- Молчи, милая, - посоветовала герцогиня Бомон и поцеловала ее, потом
оглянулась и сказала: - Вы правильно поступили, Исидора. - Еще раз с
нежностью поцеловав подругу, словно та была маленькой девочкой, Джемма
объяснила ей: - Милая. поняв, что ты очень расстроена, Исидора тотчас
поспешила ко мне. Пойдем с нами, и мы с Исидорой о тебе позаботимся.
Поппи безропотно позволила уложить себя на диван, и леди Исидора дель
Фино устроилась напротив нее на стуле.
Слезы вновь наполнили глаза Поппи. Нет, она больше не желала соблюдать
это правило, особенно теперь, когда Джемма села рядом (или по крайней мере
настолько близко, насколько позволяли их кринолины) и спросила:
- Что с тобой, Поппи?
- Это все из-за Флетча. - икнув, проговорила юная герцогиня. Ее платок
уже совсем промок от слез, и она с благодарностью приняла другой от
Джеммы. - Наша семейная жизнь... Нет, я не могу говорить! - Она снова
разразилась рыданиями.
- Семейная жизнь, - заговорила Джемма, давая Поппи время успокоиться, -
подобна маленькой декоративной собачонке: все нахваливают своих шпицев и
болонок, но я еще не видела ни одной, которая бы не портила когтями
деревянных панелей и не прыгала бы на людей. На мой взгляд, эти собачонки не
приносят ничего, кроме огорчения.
Поппи снова громко икнула.
- Прошу прощения, - извинилась она. - Я всегда икаю, когда плачу. Мама
говорит, что для дамы нет ничего отвратительнее, чем икота, но я ничего не
могу с собой поделать.
- Уверяю тебя, это гораздо лучше, чем привычка царапать панели. А
теперь расскажи, что происходит в вашей семейной жизни? Вернее, что могло в
ней произойти такого, что еще не произошло в моей?
- Боюсь, послушав вас, - вступила в беседу Исидора, пока Поппи пыталась
побороть слезы, - я вознесу хвалу Господу, что мой супруг до сих пор
избавляет меня от своего присутствия. Кстати, герцог Флетчер питает
склонность к румянам?