"Элоиза Джеймс. Роман на Рождество" - читать интересную книгу автора

взяла лицо дочери обеими руками, и в душе Поппи шевельнулось беспокойство,
потому что взгляд маман вновь затуманился. - Ах, я была ужасной матерью,
которая бездумно отдала тебя в этот дом на годы страданий!
- На самом деле...
- Молчи, - леди Флора торжественно поцеловала дочь в лоб, - и
предоставь все маме. К тому моменту, когда я подам знак к твоему
возвращению, Пердита, твой муж станет другим человеком. - В глазах леди
Флоры зажегся веселый огонек, что бывало крайне редко. - Представь, что я -
та самая ночная ваза, которая приведет его в чувство.
Поппи уже спустилась по лестнице вниз, в холл, когда ее одолели
сомнения. Остановившись, она оперлась на перила и стала размышлять. Стоит ли
подвергать Флетча наказанию, как задумала маман? Перед глазами возникла
флиртующая парочка - Флетч и Луиза. Стоит, решила Поппи. Он должен получить
урок.
Еще одна проблема заключалась в том, что хотя Поппи и считала Джемму
доброй подругой, в Лондоне было немало дам, которых герцогиня Флетчер знала
гораздо лучше, чем Джемму Бомон, - главным образом дам-благотворительниц,
работавших во всевозможных попечительских советах и комитетах. И в отличие
от герцогини Бомон репутацией они пользовались незапятнанной.
Весь Лондон судачил о любовных приключениях Джеммы во время ее
пребывания в Париже (где она жила одна, без мужа), весь Лондон следил за ее
шахматными матчами с Бомоном и Вильерсом - она, несомненно, была "дурная
женщина". Именно поэтому ее дом так подходил в качестве убежища для Поппи:
Джемма не стала бы ни осуждать ее поступок, ни уговаривать вернуться к мужу.
Еще одно преимущество: леди Флора ни за что не переступит порог ее
дома. Она считала Джемму дамой с запятнанной репутацией. Если мужчин
почтенная матрона называла презренными дураками, то женщины, которые
добровольно якшались с ними, по ее глубокому убеждению, были еще хуже.
"Потаскуха!" - шипела леди Флора, когда слышала очередную сплетню о
какой-нибудь даме. В Париже она разрешила дочери дружить с Джеммой только
из-за собственного снобизма: презренная "потаскуха" все-таки носила
герцогский титул...
Собравшись с духом, Поппи отпустила перила - ладони были влажными от
пота. Выпрямившись, она попросила дворецкого принести ее пелерину.
- Поручаю вам, Куинс, - добавила она, когда он выполнил просьбу, -
сообщить герцогу, что я покинула его дом.
- Что вы сказали, ваша светлость? - округлив глаза, переспросил
дворецкий.
- Я решила жить отдельно, - объяснила она, застегивая пелерину. Для
конца апреля погода стояла довольно холодная. - Не думаю, что это сильно
расстроит герцога, но если он захочет со мной поговорить, то в конце недели
я буду на балу у леди Весси.
От изумления у Куинса отвисла челюсть, но в следующее мгновение он взял
себя в руки и проговорил с поклоном:
- Позвольте от лица всех слуг выразить сожаление, ваша светлость.
- О чем же вам сожалеть? - удивилась Поппи. От ощущения свободы у нее
шла кругом голова - теперь можно было говорить все, что думаешь! - Без меня
вам будет только легче. Герцога тоже большую часть времени не будет дома,
вот как сейчас, поэтому вам не придется много работать. - Заметив, что ее
речь лишь усилила замешательство дворецкого, она ободряюще похлопала его по