"Ямвлих. Жизнь Пифагора " - читать интересную книгу автора

Всех самиянок она превосходила красой.

Откуда возобладало это мнение, нужно рассказывать подробнее. Когда
Мнемарх-самосец во время своей торговой поездки с женой, у которой признаки
беременности еще не были явными, оказался в Дельфах и вопросил оракул
относительно плавания в Сирию, Пифия рассказала, что это плавание будет
очень удачным и прибыльным, что его жена уже беременна и родит дитя, которое
будет выделяться среди всех когда-либо живших красотой и мудростью и
принесет человеческому роду величайшую пользу на все времена. (6) Мнемарх
же, догадавшись, что бог не пекся бы о ребенке, в то время как сам он ничего
не знает, если бы не собирался наделить его исключительными достоинствами и
сделать поистине божественно одаренным, тотчас дал своей жене вместо имени
Партенида Пифаида, имея в виду имя сына и пророчицы. (7) Когда же она
разрешилась от бремени в Сидоне, в Финикии, назвал новорожденного Пифагором,
потому что Пифия предсказала ему его рождение. Эпименид, Эвдокс и Ксенократ1
отказываются в это верить, сомневаясь, что Аполлон вступил в то время в
связь с Партенидой и она забеременела, рождение же Пифагора было предсказано
Пифией. Но на их слова даже не следует обращать внимания. (8) То, что душа
Пифагора была послана людям волей Аполлона, то ли послушно следуя ей, то ли
находясь в еще более тесной связи с этим богом, в этом вряд ли кто-нибудь
стал бы сомневаться, узнав как о самом воплощении души, так и о ее
совершенной мудрости. Вот что можно сказать о рождении Пифагора.
(9) Возвратившись из Сирии на Самос с огромной прибылью и неисчислимым
богатством, Мнемарх воздвиг святилище Аполлону, назвав его Пифийским, сыну
же дал самое разнообразное и достойное воспитание, обучая его в одном случае
у Креофила1, в другом у Ферекида Сиросского2, в третьем передавая его и
препоручая его почти всем выдающимся в богослужении людям, так что и в
божественных предметах тот, насколько возможно, был достаточно сведущ. Из
людей, о красоте которых когда-либо рассказывали, он имел самый прекрасный
облик и счастье божества, (10) со смертью же отца увеличились его
достоинство и благоразумие, и, совсем еще юным, он был всячески внимателен к
людям и стыдлив; наблюдаемый и прославляемый старшими, он привлекал к себе
внимание всех, и кто бы ни взглянул на него, всем он казался удивительным,
так что многие справедливо утвердились во мнении, что он сын бога. Он же,
приобретая силу и от такой репутации, и от воспитания с детства, и от
богоподобной внешности, еще более стремился быть достойным этих преимуществ
и преумножить их благодаря богопочитанию, ученым занятиям и особому образу
жизни, прекрасным свойствам души и телосложению, отчего и говорил и делал он
все спокойно и с какой-то неподражаемой кротостью, не поддаваясь ни гневу,
ни смеху, ни зависти, ни спору, ни какому-либо волнению или спешке, как
будто какой благой демон явился на Самос. (11) Поэтому, когда он еще был
эфебом, великая слава о нем дошла до Милета к Фалесу и до Приены к Бианту -
мудрецам1, докатилась до ближайших городов, и множество людей, восхваляя
повсюду самосского юношу, прозвище которого "длинноволосый" превратилось уже
в поговорку, обожествляли и прославляли его. Как только возникла тирания
Поликрата2, Пифагор в возрасте приблизительно восемнадцати лет, предвидя, к
чему она приведет и что это будет служить препятствием его цели и любви к
знаниям, к которым он стремился более всего, ночью, тайно от всех, с
Гермодамантом, называемым Креофилидовым, потому что он, говорят, был
потомком Креофила, и с гостем, поэтом Гомером, который считался любимцем и