"Василий Григорьевич Ян. Поход Ермака " - читать интересную книгу автора

Впрочем, не всегда мертвая тишина царствует над Волгой. Часто победным
боевым кликом оглашается красавица-река... Зашуршит, зашепчет прибрежная
осока. Дрогнут камыши, и целая флотилия остроносых стругов и ладей
заскользит правильной шеренгой, клоня долу концами весел гибкие, покорные
стебли тростника. Одна за другой скользят лодки... Гребцы, как на подбор,
молодец к молодцу. Глаза ястреба, рука - долот булатный, сила у всех
богатырская. Гребут дружно, песни поют, звонкие молодецкие песни, про
славные набеги, про житье-бытье вольной вольницы, про самих себя.
Междоусобные войны древних князей, издевательства татар, придавивших
Русь своим тяжелым игом, неправильные подати и налоги, заставляли
исстрадавшихся в нужде и насилиях жителей русских городов и деревень, а иной
раз и дворовых холопов, притесняемых их господами боярами, бежать на
окраину, в степь. Эти беглецы собирались в вольные бродячие дружины, ютились
по берегам больших рек Волги и Дона и уходили далее в привольные, южные
русские степи, на рубеж. Они-то и положили начало русскому казачеству. Само
слово "казак" значит вольный человек. Эти вольные люди охотно принимали в
свои дружины беглых преступников, татей и воров. Многие из казацких обществ
селились по рубежу, образовывая станицы, и несли службу государеву, отражая
нападение ногайцев и татар, которыми кишели южные степи. Другие жили разбоем
и грабежом по широкой Волге и синему Дону, да по Каме-реке. Эти последние
никому не давали спуску. Грабили купцов с товарами, русских и чужеземных,
плавающих на судах по широким рекам. Ни князья, ни бояре, ни даже послы
иноземные не имели от них пощады. Стаей диких коршунов нападали они на
корабли и караваны, грабили их, безжалостно убивали купцов и
путешественников, а добычу волокли в свой казацкий "круг" [сходка, во время
которой решались все дела вольной казацкой дружины] и здесь главный
атаман-батька делил поровну всю награбленную добычу между своими удалыми
дружинниками.
1564 год, ознаменовавшийся учреждением опричины царем Иоаном IV,
увеличил такие вольные шайки до невероятных размеров.
Славный покоритель Казани и Астрахани, счастливый завоеватель Ливонских
земель, грозный соперник короля польского Сигизмунда-Августа и шведского
Густава-Вазы, - царь Иоан Васильевич, после смерти любимой жены своей,
царицы Анастасии и сына-первенца Дмитрия [не надо смешивать первого,
умершего в младенчестве, сына Иоанова Дмитрия с царевичем-отроком Дмитрием,
убитым в Угличе], заподозрил в их смерти своих давнишних врагов - бояр.
Былая детская ненависть к своим бывшим воспитателям и притеснителям,
управлявшим государством за его малолетством, вспыхнула теперь с новой силой
в царе. Все припомнил боярам злопамятный Иоан: и как потакали его дурным
наклонностям бояре, и как отдаляли ближних людей от него, и как всячески
проявляли над ним свою тяжелую власть. А тут еще при жизни царицы и царевича
довелось жестоко заболеть царю и те же бояре, не желая присягать его
преемнику, малютке Дмитрию, задумали присягнуть князю Владимиру Андреевичу
Старицкому, двоюродному брату царя. Все помнил Иоан, ничего не забыл. И
теперь решил жестоко отомстить всем ненавистным ему боярам. Он начал с того,
что отдалил от себя Адашева и священника Сильвестра, своих прежних любимцев,
советами которых пользовался долгие годы. Кто-то из новых приближенных царя
успел шепнуть убитому горем государю, что Сильвестр и Адашев отравили царицу
Анастасию. Это и послужило началом кровавой драмы. Иоан назначил суд над
своими недавними друзьями. По приговору этого суда Сильвестр был заточен в