"Зое Дженни. Комната из цветочной пыльцы " - читать интересную книгу автора

Нико и Флориана домик или кораблик и они стерегли бы по ночам мой сон. В
конце концов я поднялась с кровати как после проигранной тяжелой борьбы и
подошла к окну. Внизу был сад, и, высунувшись наружу, можно было увидеть
кухонное окно. В нем горел свет, я различила тени Люси и Алоиса. Они сидели
за столом и разговаривали. Я высунулась из окна как можно дальше, но в
глухой сумятице голосов не могла разобрать ни единого слова.

Из соседней деревни снова раздается грохот отбойных молотков. Эти звуки
утомляют меня, как и сама мысль о том, что в непосредственной близости от
меня люди ворочают землю, усердно работают и что-то строят. Было время,
когда все это проходило мимо меня. Тогда я не лежала бы в кровати,
совершенно разбитая и оставленная на растерзание этому шуму, нет, тогда я
просто читала бы, не обращая на все это внимания. Этот шум просто не дошел
бы до меня, я бы его не заметила. Он бы утонул в чтении, застрял в стене из
слов, которую я возводила вокруг себя с тех пор, как научилась читать. Стена
из слов, она окружала и защищала меня во время чтения, а ничем другим я и не
занималась. Мысленно я всегда могла призвать того или другого персонажа из
прочитанных историй и побеседовать с ним. Я вела тысячи подобных бесед,
когда молча и послушно сидела за партой.

* * *

Во время школьных каникул я подрабатывала на почте - сортировала
письма. Я читала написанные от руки имена и воображала себе людей; они
начинали разговаривать друг с другом, а я тихо сидела и слушала. В такие
минуты мне казалось, что я нашла путь к жизни тех, кто не знал меня, но кого
знала я, потому что у меня в руках были их имена и слова, написанные ими.
Эти люди постепенно целиком заполняли меня, обживались и разрастались во
мне, как в доме, в котором собраны тайны их жизни. В конце каждого месяца я
встречалась с отцом, он давал мне новую порцию книг. Когда мне исполнилось
шестнадцать, у меня была собственная комната в городе. Она была такой же
пустой, как и комнаты в этом доме, но я никогда не чувствовала себя в ней
потерянной.
Читая, я превращалась в плывущий корабль. Иногда меня охватывало
состояние странного изнеможения, когда я была не в силах даже раскрыть
книгу. Тогда она безутешно лежала в моих руках. В такие минуты я звонила
отцу. Вечером он приезжал на своем "бьюике", и мы вместе отправлялись в
дорогу. Я смотрела на его руки, державшие руль, на городские дома за
стеклом, на силуэты елей и дорожные указатели. Фары прокладывали на ночном
автобане тоннели света. Под шум мотора мы курили "Мальборо", пока салон не
тонул в дыму. Я воображала себе, что мы совершили побег. И меня радовала
мысль о том, что мы совершили побег вместе. Свет от фар передней машины
оставлял красноватый отблеск на асфальте, а наша машина поглощала его.
Иногда отец говорил что-то, очень тихо, будто сам себе.
С тех пор как я здесь, я не прочла ни строчки - и сейчас не могу. Будто
отрезанная от всего мира, я лежу в постели. Передо мной - белая стена.
Неожиданно мне приходит в голову мысль, что Люси могла вести дневник. Как
воровка, я пробираюсь к ее шкафу, ищу в нем дневник. Выдвигаю ящики,
открываю дверцы, роюсь в ее белье, и по ходу поисков дневник Люси из толстой
и тяжелой книги превращается в моих мыслях в тонкую тетрадку, - но ведь