"Зое Дженни. Комната из цветочной пыльцы " - читать интересную книгу автора

бродили по траве, ощетинившейся и выцветшей под солнцем. Улицы деревень, по
которым мы гуляли, с высоты напоминали растекшиеся во все стороны кляксы.
Там, где мы стояли, ничего не росло, ни единого деревца, вокруг только
вызывающая тошноту плоская степь. Мое сердце глухо стучало под свитером, и
больше всего мне хотелось упасть на землю и не шевелиться. Но рядом была
Люси, со смехом подставлявшая лицо ветру и с гордостью повествовавшая об
этой местности, словно сама ее сотворила. "По ночам здесь, должно быть,
жутко, как ты думаешь?" - спросила я. Она посмотрела на меня так, будто я
спросила что-то совершенно неуместное. Вдруг земля под моими ногами заходила
ходуном, словно я стояла на спине животного, которое с фырканьем поднималось
на передние лапы. Небо задрожало, на какое-то мгновение я ощутила под ногами
твердую почву и попыталась сосредоточиться на красноватой точке у левого
уголка губ Люси, но ее лицо, наклонившееся ко мне, внезапно разлетелось
черной пылью.
Когда я пришла в себя, я лежала в машине на заднем сиденье, укутанная в
одеяло. Меня разбудил запах свежего хлеба. Подо мной урчал мотор. Я смотрела
на затылок Люси, неподвижно возвышавшийся над бежевой обивкой сиденья, и на
ее руки, державшие руль. Дождь стучал по крыше, ручьями стекал по стеклам
машины, а я, не знаю почему, чувствовала себя довольной и сытой и улыбалась
сама себе.
Церковные колокола пробили час. Судя по всему, сегодня Вито останется
на ночь. Я медленно бреду к деревенской площади. Бар все еще открыт, не
видно только женщин с детьми. Собравшись с духом, я захожу внутрь через
завесу из пестрых пластмассовых висюлек и направляюсь к стойке. В соседнем
зале мужчины играют в бильярд. Звук ударяющихся друг о друга шаров время от
времени сопровождается выкриками и ругательствами играющих. Рядом со мной
стоит полноватый мужчина в клетчатой, вылезающей из брюк рубашке; он без
устали выуживает из небольшой коробочки фисташки и отправляет их себе в рот.
Зубами он раскалывает скорлупу и бросает ее на стойку. Официант в черном
жилете недоверчиво посматривает на меня краем глаза, прежде чем спросить,
что я буду пить. Я заказываю портвейн и присаживаюсь за свободный столик,
откуда можно наблюдать за бильярдом. Двое играющих передвигаются одинаково
неуклюже. Они похожи как братья. Во время игры рты у обоих открыты, веки
полуопущены, как будто они сейчас заснут. Третий - болезненно бледный
молодой человек со впалыми щеками - без остановки ходит вокруг бильярдного
стола, нервно постукивая кием по полу. Все трое сразу же заметили мое
появление, и братья теперь частенько поглядывают в мою сторону, вдруг
заговорив значительно громче. Парень серьезно смотрит на меня в упор. Когда
он склоняет голову над зеленым сукном стола, волосы падают ему на глаза. Я
не имею ни малейшего представления о бильярде, но взираю на играющих как
человек, знающий толк в игре. Вдруг в самом разгаре партии оба брата со
скучающим видом ставят кии на место и подходят к стойке бара. Третий
негодует и в знак протеста стучит кием об пол, но братья уже устроились у
стойки, они оживленно и беспардонно встревают в беседу бармена и того типа с
фисташками.
"Они всегда так, когда дело идет к проигрышу", - заявляет парень во
всеуслышание, хотя понятно, что обращается он ко мне, поскольку, прихватив
бутылку портвейна, присаживается за мой столик. Спрашивает, не у иностранки
ли я гощу. Это он о Люси, и я отвечаю утвердительно, да, мол, у сестры.
Мысль о том, что она действительно могла бы быть мне сестрой, в какой-то