"Зое Дженни. Комната из цветочной пыльцы " - читать интересную книгу автора

выкрикивают обрывки каких-то фраз, хотя стоят тесным кружком и могли бы
общаться шепотом. Какой-то мальчик раздает шоколад. Остальные жадно
проглатывают его, воровато озираясь, и вдруг, будто охваченные внезапной
паникой, вливаются в человеческий поток и несутся к поезду.
Люди здесь такие же, как в городе, из которого я сегодня уехала. В их
голосах все тот же шум, и, может быть, Реа была права, когда говорила, что и
в Милуоки то же самое.
Я ожидала услышать голос отца, но к телефону подошла Анна и сонным
голосом сообщила, что отец не может со мной поговорить, потому что он
простудился и лежит в постели. Но она сейчас же приедет и встретит меня.
Через четверть часа я сажусь в просторную темно-зеленую машину. Настоящий
семейный фургончик, в котором хорошо ездить в отпуск. У руля возвышается
округлый живот, что меня сильно удивляет, потому что Анна в моей памяти
осталась стройной и худощавой. Я то и дело смотрю на ее живот, и проходит
довольно много времени, прежде чем я понимаю, что она беременна.
- О господи, ты же... - пораженно произношу я, но она с улыбкой
проводит рукой по животу.
- Да, ведь ты еще не знаешь, я на седьмом месяце.
Первое, что я вижу, когда вхожу в дом, это детская коляска, она стоит в
прихожей, готовая принять малыша и катать его. Анна ведет меня на верхний
этаж в комнату отца. Его голова повернута к окну. Пахнет настоем из трав и
свежим бельем. На его ночном столике стоит бутылочка с микстурой от кашля.
Рядом заметен клейкий след ложки. В комнате очень тепло. Глаза отца блестят
от высокой температуры. Его кожа высохла и как-то шелушится. Рядом с
кроватью похрипывает увлажнитель воздуха.
- Я надеялся, что ты скоро приедешь. Не хотел писать тебе об этом в
письме. Наверное, будет девочка, вчера делали УЗИ, врач сказал, что она
совершенно здорова.
Пока он говорит о том, что я могу остаться у них и Анна поможет мне
найти работу, я оглядываю комнату в поисках сигаретных окурков, которые
раньше, как маленькие солдатики, выстраивались в ряд вдоль края стола. Меня
тревожит то, что их нет. Тревожит больше, чем ребенок, чем непривычно мягкое
выражение на лице моего отца. Больше, чем пятна на его руках, которые я вижу
впервые, и больше, чем увлажнитель воздуха со своим изводящим
непрекращающимся хрипом.
- Ты не куришь?
Этот вопрос приводит отца в такое замешательство, что какое-то время он
ничего не может произнести и только снисходительно улыбается. Мои ногти с
силой впиваются в ладони, чтобы не вцепиться ему в лицо. Без стука входит
Анна и приносит термометр.

Паулин живет в подвале. Она говорит, что должна была освободить комнату
наверху, потому что теперь им понадобится больше места для ребенка. Вместе
мы перетаскиваем с чердака матрас и кладем его рядом с кроватью. Паулин
носит мужские рубашки и черные носки. Она показывает мне фотографию своего
друга. Он стоит на поле в четырехцветном камуфляже, с автоматом наперевес.
Скулы напряжены, он застыл в полной готовности нажать на курок. С гордостью
Паулин поведала мне, что он в армии и недавно получил чин офицера. В
следующие выходные они вместе поедут в горы и примут участие в специальном
тренинге на выживание. Я поинтересовалась, продолжает ли она играть на