"Сильви Жермен. Книга ночей " - читать интересную книгу автора

кроткой, где ее терпеливое сердце неумолчно и неслышно напевало колыбельную
для мертвых детей.
Однажды, вернувшись с шахты, Виктор-Фландрен заметил, что улыбка
бабушки озаряет ее лицо ярче обычного. Она сидела у стола и чистила
картошку. Мальчик присел рядом с нею и, взяв за руки, молча сжал их.
Он не находил слов перед этой улыбкой, от которой веяло такой
безмятежной отрешенностью, что, казалось, Виталия полностью растворилась в
ней. Спустя минуту она заговорила сама. "Завтра, - сказала она, - ты не
пойдешь в шахту. Ты никогда больше не пойдешь туда. Ты должен уехать,
покинуть эти места. Иди, куда глаза глядят, но только уходи отсюда, так
нужно. Земля велика, где-нибудь да отыщется для тебя уголок, и там ты
сможешь построить свою жизнь и найти счастье. Может быть, это здесь,
поблизости, а может, и очень далеко.
Ты знаешь, что у нас ничего нет. То малое, что у меня оставалось, я
потеряла. Мне больше нечего тебе дать, кроме той безделицы, что останется
после моей смерти - тени моей улыбки. Унеси ее с собой, эту тень, она ничего
не весит и не обременит тебя. Так я никогда тебя не покину и останусь самой
верной твоей любовью. Завещаю тебе эту любовь, ведь она так велика, куда
больше меня самой. В ней умещаются и море, и реки, и каналы, и множество
людей, мужчин, женщин и детей тоже. Нынче вечером они все сошлись здесь,
поверь мне. Я их чувствую, они тут, вокруг меня". Потом она вдруг умолкла,
словно ее отвлекло чье-то невидимое присутствие, и опять забылась, ушла в
свою блаженную улыбку, как будто ничего не говорила и ничего не произошло.
Виктор-Фландрен попытался удержать ее, расспросить, ибо не понял
бабушкиных странных речей, сказанных таким нежным и в то же время отрешенным
голосом - голосом прощания навек, - но внезапно его одолел глубокий сон, и
он тяжело уронил голову на стол, прямо в картофельные очистки, не выпуская
бабушкиных рук из своих. Когда же он пробудился, он был один. На месте
Виталии трепетал легкий свет, подобный золотистому рассветному облачку. Не
успел он вскочить со стула и позвать бабушку, как мерцающее пятнышко
соскользнуло вниз и, облетев комнату, растворилось в его тени.
Виктор-Фландрен сделал так, как завещала Виталия. Он не вернулся на
шахту. Он ушел, куда глаза глядят, унося с собой единственное доставшееся
ему наследство - семь слез своего отца и улыбку бабушки, озарявшую его тень.
На его лице, еще покрытом угольной пылью, блестело звездочкой в левом глазу
золотое пятнышко, из-за которого ему повсюду, где бы он ни проходил, давали
прозвище Золотая Ночь.

Ночь вторая

НОЧЬ ЗЕМЛИ

То были времена, когда волки, в поисках пропитания, еще рыскали зимними
морозными ночами по полям и наведывались в деревни, где резали все подряд -
домашнюю птицу, коз, овец, а порой даже ослов, коров и свиней. Если им не
удавалось добраться до скотины, они не брезговали собаками и кошками, и при
случае устраивали себе пиршество из человечины. Особенно охотно они пожирали
детей и женщин, чья нежная плоть пришлась им по вкусу, лучше иной утоляя
голод. А голод их был поистине ненасытим, и эта прожорливость неизменно
возрастала с морозами, неурожаем или войной, словно конечный отзвук и самое