"Джером К.Джером. Мальвина Бретонская" - читать интересную книгу автора

податливого.
Но это была не сова. Наверно, он прикоснулся очень легко, потому что
она и тогда не проснулась. Она лежала, подложив себе под голову руку. И
теперь, вблизи, когда глаза его стали привыкать к теням, он увидел ее
совершенно ясно: и волшебство приоткрытых губ, и отблеск белых рук и ног
под легкими покровами.
Что' он должен был сделать - это тихонько подняться и удалиться. Затем
можно было кашлянуть. Если бы она и тогда не пробудилась, то можно было
легонько дотронуться, скажем, ей до плеча и позвать сначала тихо, затем
погромче: "Mademoiselle" или "Mon enfant". А еще лучше было потихонечку
удалиться на цыпочках и оставить ее спать.
Ему эта мысль, похоже, в голову не пришла. В оправдание здесь можно
сказать то, что ему было всего двадцать три года, что, обрамленная лиловым
светом луны, она показалась ему самым прекрасным созданием, какое только
когда-либо видели его глаза. К тому же надо всем этим тяготела какая-то
тайна - та атмосфера далеких первобытных времен, из которых корни жизни до
сих пор еще продолжают тянуть свои соки. Можно предположить, что он
позабыл о том, что он - командир авиазвена Раффлтон, офицер и джентльмен;
забыл о надлежащем этикете применительно к обнаружению дам, спящих без
присмотра на уединенных вересковых лугах. А еще вероятнее, он вообще ни о
чем не думал, а под влиянием силы вне его власти склонился и поцеловал ее.
И не платоническим поцелуем в лоб или братским поцелуем в щеку, а
поцелуем прямо в приоткрытые губы - поцелуем обожания и изумления, каким
Адам, по всей вероятности, будил Еву.
Глаза у нее раскрылись, и она полусонно посмотрела на него. В голове у
ней не могло быть никаких сомнений относительно того, что произошло. Губы
его все еще были прижаты к ее. Но она нисколько не удивилась и уж, во
всяком случае, не рассердилась. Присев, она улыбнулась и протянула ему
руку, чтобы он смог помочь ей подняться. И, одни в этом освещенном луной
обширном храме с усыпанной звездами крышей, подле мрачного серого алтаря
позабытых обрядов, стояли они рука об руку и смотрели друг на друга.
- Простите, - сказал командир Раффлтон. - Боюсь, я потревожил вас.
Впоследствии он вспоминал, что в смущении заговорил с нею по-английски.
Но она отвечала ему на французском - на причудливом, старомодном
французском, какой еще изредка можно повстречать на страницах старинных
католических требников. У него были трудности с дословным переводом
сказанного, но смысл, используя наши современные обороты, был таков:
- Не стоит. Я так рада, что ты здесь.
Он так понял, что она его ждала. Он даже усомнился: не извиниться ли
ему за, по всей видимости, небольшое опоздание? Он, правда, не мог
припомнить ни о каком таком назначенном свидании. Но можно сказать, что в
это самое мгновение командир Раффлтон не отдавал себе отчета ни в чем,
кроме самого себя и восхитительного другого существа рядом. Где-то снаружи
были лунный свет и мир; но все это, казалось, не имело значения. Тишину
нарушила она.
- Как ты сюда добрался? - спросила она.
Он не собирался говорить загадками. В основном он был поглощен ее
разглядываньем.
- Прилетел, - ответил он.
Глаза у нее расширились - но не от сомнения, а от интереса.