"Джером К.Джером. Избранные произведения (Том 2)" - читать интересную книгу автора

себе, как пошло бы ему выражение нежности; чувствует, что ей хотелось бы
видеть на его лице выражение нежности просто из любопытства; размышляет,
удастся ли это ей когда-нибудь.
Она пробуждается от своей задумчивости, когда Джон с улыбкой сообщает
ей, что ужин готов, и они усаживаются друг против друга, чувствуя странное
смущение.
С каждым днем работа становится все более напряженной; с каждым днем
враг становится все более сильным, беспощадным, неодолимым, и с каждым
днем, борясь против него бок о бок, Джон Ингерфилд и жена его Анна все
более сближаются. В битве жизни познается цена сплоченности. Анне приятно,
почувствовав усталость поднять голову и увидеть, что он рядом; приятно
среди окружающего тревожного шума услышать его громкий, сильный голос.
И, видя, как красивая фигура Анны двигается взад и вперед, среди ужаса
и горя, видя ее красивые быстрые руки, делающие свое святое дело, ее
проникающие в душу глаза, в которых мерцает глубокая нежность; слыша ее
ласковый, чистый голос, когда она смеется, радуясь вместе с другими,
успокаивает беспокойных, мягко приказывает, кротко упрашивает, - Джон
чувствует, как в его мозг заползают странные новые мысли относительно
женщин вообще, и этой женщины в особенности.
Однажды, роясь в старом ящике, он случайно находит книжку рассказов из
библии с цветными картинками. Он любовно переворачивает изорванные
страницы, вспоминая давно минувшие воскресные дни. Одну картинку,
изображающую группу ангелов, он рассматривает особенно долго: ему кажется,
что в самом юном ангеле с менее суровыми, чем у остальных, чертами он
улавливает сходство с Анной. Он долго смотрит на картинку. Внезапно у него
возникает мысль: как хорошо бы наклониться и поцеловать нежные ноги у такой
женщины! И, подумав это, он вспыхивает, как мальчик.
Так на почве человеческих страданий вырастают цветы человеческой любви
и счастья, а цветы эти роняют семена бесконечного сочувствия человеческим
невзгодам, ибо все в мире создано богом для благой цели.
При мысли об Анне лицо Джона смягчается, и он становится менее
суровым; при воспоминании о нем ее душа становится тверже, глубже, полнее.
Все помещения склада превращены в палаты, и маленькая больница открыта для
всех, ибо Джон и Анна чувствуют, что весь мир - это их люди. Груды бочек
исчезли - их перевезли в Вулвич и Грейвзенд, убрали с дороги и свалили где
попало, словно масло, и сало, и золото, в которые они могут быть обращены,
не имеют в этом мире большого значения, и о них не стоит и думать, когда
нужно помочь братьям в беде.
Дневной труд кажется им легким в ожидании того часа, когда они
останутся вдвоем в старой невзрачной комнате Джона над конторой. Правда,
стороннему наблюдателю могло бы показаться, что в такие часы они скучают;
они странно застенчивы, странно молчаливы, боятся дать волю словам, ощущая
бремя невысказанных мыслей.
Однажды вечером Джон, заговорив не потому, что в этом была какая-либо
необходимость, а лишь для того, чтобы услышать голос Анны, заводит речь о
круглых коржиках, припомнив, что его экономка великолепно их готовила, и не
прочь узнать, не забыла ли она еще свое искусство.
Анна трепещущим голосом, словно коржики - это какая-нибудь щекотливая
тема, сообщает, что она сама с успехом пробовала готовить их. Джон,
которому всегда внушали, что такой талант - необычайная редкость и, как