"Джером К.Джером. Избранные произведения (Том 2)" - читать интересную книгу автора

не передали мою просьбу?
В ответ она смотрит на него своими бездонными глазами.
- Разве ты уехал бы, бросив меня здесь умирать? - спрашивает она со
слабой улыбкой.
Она еще ниже склоняется над ним, так что ее мягкие волосы касаются его
лица.
- Наши жизни были слиты воедино, любимый, - шепчет она. - Я не могла
бы жить без тебя; богу это известно. Мы всегда будем вместе.
Она целует его, кладет его голову к себе на грудь и нежно гладит его,
как ребенка; и он обнимает ее своими слабыми руками.
Скоро она чувствует, как эти руки начинают холодеть, и осторожно
опускает его на кровать, в последний раз смотрит ему в глаза, а потом
закрывает веки.
Рабочие просят разрешения похоронить его на ближнем кладбище, чтобы
никогда не расставаться с ним; получив согласие Анны, они приготовляют все
сами, желая, чтобы все было сделано только любящими руками. Они положили
его у церковного крыльца, чтобы, входя в церковь и выходя оттуда, проходить
близ него; и один из них, искусный каменотес, сделал этот надгробный
камень.
Наверху он высек барельеф, изображающий доброго самаритянина, который
склонился над страждущим братом, а под ним надпись: "Памяти Джона
Ингерфилда".
Кроме того, он хотел высечь еще стих из библии, но грубоватый доктор
остановил его:
- Лучше оставьте место на тот случай, если придется добавить еще одно
имя.
И на короткое время камень остается незаконченным, пока, через
несколько недель, та же рука не добавляет слова: "и жены его Анны".

АРЕНДА "СКРЕЩЕННЫХ КЛЮЧЕЙ"

Это рассказ про одного епископа: таких рассказов немало.
Однажды в воскресенье епископ должен был читать проповедь в соборе
Святого Павла. Случай был сугубо торжественный, и все благочестивые газеты
королевства заказали своим специальным корреспондентам отчет о
богослужении.
У одного из трех посланных в собор репортеров был столь почтенный вид,
что никому бы и в голову не пришло, что это журналист. Его обычно принимали
за члена Совета графства или - по меньшей мере - за архидиакона. На самом
же деле это был человек далеко не безгрешный, с пристрастней к джину. Жил
он в Боу и в вышеупомянутое воскресенье вышел из дому в пять часов вечера и
направился к месту своих трудов.


В сырой и прохладный воскресный вечер идти пешком от Боу до Сити не
очень-то приятно; кто упрекнет его за то, что по дороге он раз или два
останавливался и заказывал для поднятия духа "пару" своего излюбленного
напитка! Подойдя к Святому Павлу, он увидел, что у него еще двадцать минут
в запасе - времени вполне достаточно, чтобы пропустить еще один, последний
стаканчик. Проходя через узкий двор, примыкающий к церковному, он обнаружил