"Джером К.Джером. Избранные произведения (Том 2)" - читать интересную книгу автора

он считает возможным освободить меня от уплаты судебных издержек
водопроводной компании. Поэтому все это обошлось мне недорого -
каких-нибудь пятьдесят фунтов, включая те первоначальные четырнадцать
шиллингов и десять пенсов, которые мне полагалось уплатить за воду.
После этого наша дружба несколько охладела. Но мы жили по соседству, и
мне поневоле приходилось часто видеть его и еще больше о нем слышать.
Особенно он усердствовал на всевозможных балах и вечеринках и в таких
случаях, находясь в самом лучшем расположении духа, был наиболее опасен. Ни
один человек на свете не трудился столько для всеобщего увеселения и не
нагонял на всех столько тоски.
Однажды вечером на рождество я зашел к одному из своих приятелей и
застал там такую картину: четырнадцать или пятнадцать пожилых дам и
джентльменов чинно семенили вокруг кресел, расставленных рядком на середине
комнаты. Поплтон играл на фортепьяно. Время от времени он переставал
играть, и тогда все, видимо обрадованные передышкой, в изнеможении падали в
кресла - все, кроме одного, которому кресла не хватило и который спешил
потихоньку улизнуть, провожаемый завистливыми взглядами остальных.
Я стоял в дверях, с удивлением наблюдая эту мрачную сценку. Вскоре ко
мне подошел один из выбывших из игры счастливчиков, и я попросил объяснить,
что означают эти странные действия.
- Не спрашивайте, - ответил тот раздраженно. - Еще одна дурацкая
выдумка Поплтона. - И с ожесточением добавил: - А после придется еще играть
в фанты.
Служанка все дожидалась удобного случая, чтобы доложить о моем
приходе; я, попросил ее не делать этого, подкрепив свою просьбу шиллингом,
и, никем не замеченный, ускользнул.
После солидного обеда он обычно предлагал устроить танцы и приставал к
вам с просьбой скатать ковер или помочь ему передвинуть рояль в дальний
угол комнаты.
Он столько знал разных так называемых тихих игр, что вполне мог
открыть свое собственное небольшое чистилище. В самый разгар какой-нибудь
интересной беседы или в тот момент, когда вы находились в приятном
тет-а-тет с хорошенькой дамой, он вдруг, откуда ни возьмись, налетал на
вас: "Скорей! Идемте! Мы будем играть в литературные вопросы!" Он тащил вас
к столу, клал перед вами лист бумаги и требовал: "Опишите вашу любимую
героиню из романа". И зорко следил, чтобы вы это сделали.
Себя он ни чуточки не щадил. Он всегда первым вызывался провожать на
станцию пожилых дам и ни в коем случае не оставлял их до тех пор, пока
благополучно не усаживал не в тот поезд. Именно он затевал с детьми игру в
"диких зверей" и до того запугивал несчастных ребятишек, что они потом не
спали всю ночь и плакали от страха.
Он всегда был полон самых лучших намерений и в этом смысле мог
считаться добрейшим человеком на земле. Посещая больных, он непременно
приносил в кармане какое-нибудь лакомство, причем всегда самое вредное для
страждущего и способное только ухудшить его состояние. Он устраивал за свой
счет прогулки на яхте и приглашал людей, плохо переносящих качку; и когда
они потом мучились, он принимал их жалобы за черную неблагодарность.
Он обожал быть распорядителем на свадьбах. Однажды он так хорошо все
рассчитал, что невеста прибыла в церковь на три четверти часа раньше
жениха, и день, который должен был бы принести всем одну только радость,