"Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки (пер.М.Силантьев) " - читать интересную книгу автора

Было решено, что мы отплываем в ближайшую субботу из Кингстона. Мы с
Гаррисом выедем туда утром и возьмJм лодку до Чертси, а Джордж, который не
сумеет выбраться из Сити до полудня (Джордж ходит спать в банк, с десяти до
четырJх каждый день, кроме субботы, когда его будят и выставляют за дверь в
два), там нас и встретит.
Будем мы ночевать "на открытом воздухе", или спать в гостиницах?
Мы с Джорджем были за "воздух". Это ведь так привольно и первозданно,
так ведь патриархально.
В сердце унылых остывающих облаков медленно угасает золотая память об
умершем солнце. Тихие, как печальные дети, смолкают птицы, и только жалобный
крик куропатки да хриплое карканье коростеля тревожат благоговейную тишину
над лоном вод, где умирающий день испускает последний вздох.
Из сумеречных лесов вдоль берегов реки бесшумно крадJтся призрачное
воинство Ночи - серые тени, в погоню за медлительным арьергардом света,
ступая незримой бесшумной стопой по колышущимся речным травам, сквозь
вздыхающие тростники. И ночь, на своJм мрачном троне, простирает чJрные
крылья над меркнущим миром - и из своего призрачного дворца, освещJнного
бледными звJздами, царствует в тишине.
И мы направляем лодку в тихую заводь; палатка натянута, скромный ужин
приготовлен и съеден. Набиты и закурены длинные трубки, звучит негромкой
мелодией дружеская беседа. Иногда мы смолкаем, и река, резвясь вокруг лодки,
шепчет странные древние сказки и тайны, поJт тихонько старую детскую
песенку, поJт уже тысячи тысяч лет - и будет петь ещJ тысячи тысяч лет, пока
голос еJ не состарится и не охрипнет. И нам, которые научились любить еJ
изменчивый лик, которые так часто находили на мягкой еJ груди приют - нам
кажется, что мы эту песнь понимаем, хотя и не перескажем словами.
И мы сидим здесь, на еJ берегу, а Луна, которая тоже любит еJ,
склоняется к ней как сестра, с поцелуем, и обнимает своими серебряными
руками. И мы смотрим, как несJт она свои воды, вечно поющая, вечно
шепчущая - прочь, навстречу своему повелителю-Океану - пока голоса наши не
растворятся в тиши и не потухнут трубки - пока мы, в общем-то обычные,
заурядные молодые люди, не погрузимся в мысли наполовину печальные,
наполовину сладостные, так, что разговаривать нам не хочется - пока мы,
засмеявшись, не встанем и не выбьем угасшие трубки, не скажем "Спокойной
ночи!" и, убаюканные плеском воды и шелестом листьев, не отойдJм ко сну под
огромными спокойными звJздами.
И нам приснится, что земля снова юна - юна и прекрасна, как была
прежде, прежде чем века забот и волнений избороздили морщинами ясный лик еJ,
прежде чем грехи и безумства чад еJ состарили любящее старое сердце еJ -
прекрасной, как была прежде, в те ушедшие дни, когда, молодая мать, она
баюкала нас, чад своих, на могучей груди своей - прежде чем уловки
размалJванной цивилизации увлекли нас прочь, прочь из еJ любящих рук, а
отравленные смешки искусственности заставили устыдиться жизни простой - той,
которую мы вели с нею, того простого и величественного приюта, под которым
столько тысячелетий назад родилось человечество.
Гаррис сказал:
- А что, если пойдJт дождь?
Вам никогда не одухотворить Гарриса. В нJм нет никакой поэзии - нет
неистовой страсти к недостижимому. Гаррис никогда не "плачет, сам не зная о
чJм". Если глаза его полны слJз, вы можете побиться об заклад - он наелся