"Элвин Джонсон. Битва дикой индюшки и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

его. Эти миловидные девушки как раз поравнялись с лошадью. Та вытянула
голову и ущипнула ближайшую девушку за плечо, при этом непрожёванный овёс
потёк по голубенькой блузке спереди и сзади. Никакого вреда, она даже не
укусила. Но девушка, по чудной блузке которой спереди и сзади текла
лошадиная слюна вперемешку с овсом, подняла вопль до небес, которые, как
говаривал Омар, "так же безвольно плывут, как и мы с тобой". У лошадей
игра никогда не заходит так далеко, чтобы поранить кого-либо. Лошадь
никогда не наступит на поросёнка, кошку или цыплёнка. Лошадь нельзя
заставить наступить на кукурузный початок или помидор, так как ей
известно, что они нужны людям.
Человечность - это по существу конское достоинство, а не человеческое.


Но вернёмся к Тони. Когда ей была неделя от роду, она пыталась играть со
мной в свои прирождённые игры. Она скакала ко мне галопом, а в трёх футах
от меня вдруг тормозила всеми своими четырьмя маленькими ножками. Затем
подходила ко мне и клала мне шею на плечо, как бы говоря: " Ну что,
испугался?" Она хватала меня за ухо своими мягкими губами и потихоньку
оттягивала его. Она брала меня за плечо зубами. Какими мы были друзьями,
Тони и я! Почти всегда, когда я выходил из дому, она ждала меня у изгороди
пастбища. Мы оба росли. Мне уже скоро будет восемь, а Тони исполнился год.
В наших отношениях наступили перемены. Мы были равными, когда Тони было
всего неделя от роду, а я был семилетним человечьим жеребёнком. Я остался
почти таким же и в восемь лет, а Тони была почти взрослой лошадью. И
каким-то образом она узнала, что мы в действительности не ровня: я был
выше. Ни в чём, что бы мы ни делали, я не пытался выказать превосходства.
Однако, в возрасте одного года Тони уже не порывалась играть со мной.
Она, конечно, резвилась, если игру начинал я.
Я поговорил об этом с отцом, который был выходцем из известной
коневодством Ютландии.
- Знаешь, Элвин, - ответил он. - Лошади очень хорошо чувствуют мир. Они
знают, что мы можем обойтись с ними ужасно, и старые лошади умеют сообщить
об этом молодым: "Берегитесь!" Старые лошади дали знать Тони, что ты не
так-то уж хорош, каким кажешься. - Обычно я играл с Тони на лугу. Все мои
забавы сводились к тому, чтобы похлопывать её по шее. Однажды мне
вздумалось взобраться верхом на её гладкую крутую спину. я мгновенно
очутился там, а Тони, изумлённая, стала на дыбы и опрокинулась со мной
назад на землю. Я не ушибся, по крайней мере ничего не почувствовал. Я
ведь читал рассказы о гражданской войне, о воинах, которые были смертельно
ранены, но продолжали сражаться, пока не падали замертво. Может быть, я и
ушибся, но не заметил этого. Тони подошла и приложила мне к шее свои
мягкие губы, ясно давая понять: "Извини." Я встал и снова взобрался ей на
спину.
Теперь ей это понравилось, это была новая игра. Я как-то обнаружил, что
если повернуть голову вправо, то и она поворачивает направо, если
повернуть голову влево, и она поворачивает налево. Выяснилось, что, если
садиться слишком далеко назад, она останавливается, если наклониться
вперёд - трогается с места. Если поелозить, она идёт рысью.
Я вспомнил об американских индейцах, которые умеют ездить на своих
конях без седла и уздечки куда угодно. Отец купил бы мне седло, но оно мне