"Элвин Джонсон. Битва дикой индюшки и другие рассказы" - читать интересную книгу автора

и не помышляли о помощи от правительства. Политики и не обещали нам
ничего. С чего бы это? Большинство наших соседей были ветеранами
гражданской войны, и на них можно было рассчитывать в день выборов, что
они опять "задавят" южан и мятежников. Тони жила себе вольной жизнью. Если
бы нам вздумалось спарить её с каким-либо из наших коней в два раза больше
её по размерам, то это вызвало бы дикое ржанье соседей. Летом она
проводила время на пастбище, как правило на вершине холма, где трава была
мелкой, но питательной, и где ветер разгонял мух. Зимой же у неё было
самое теплое стойло, самое лучшее сено и самый хороший овес. За этим
следил я, ведь мы же были друзьями.
Но однажды отец сказал мне: "Элвин, ты уж извини, но твоей Тони
придётся браться за работу. У бедной Нелли стерлись все зубы, и она не
наедается настолько, чтобы продолжать работать. Мы запряжём Тони с Фрэнком
и сместим оглоблю в сторону. Она будет тянуть на одну треть, а Фрэнк,
такой большой и сильный, может тянуть на две трети.
Отец был справедливым человеком, справедливым как по отношению к
лошадям, так и людям. Он, пожалуй, был даже более внимателен у лошадям,
так как они не могли потребовать отмщения. Его приверженность к правам
лошадей даже стоила ему обвинений в ереси со стороны одного набожного
соседа-методиста. За то, что он якобы сказал, что хорошая добросовестная
лошадь более заслуживает бессмертия, чем ленивый фермер, позволяющий
голодать своей жене и детям. Я же воспринял идею о бессмертии вполне
серьёзно благодаря Тони. Насколько мне было известно, библия не имела
ничего против этого. Мне казалось, что Валаамова ослица больше заслуживала
бессмертия, чем сам Валаам. Ведь ослица увидела ангела и послушалась его,
а Ваалам - нет. В течение года отец каждый день замачивал для Нелли на
ночь ведро овса и кукурузы. Он делал бы это для неё всю жизнь, хотя она
уже была на пенсии.
Я привёл Тони с пастбища и стал надевать на неё упряжь. Хомут, уздечка
и сбруя были ей, конечно, велики, но туго затянув подпругу, я соорудил ей
хоть и неприглядную, но вполне рабочую упряжь. Я подвёл её с Фрэнком к
подводе, запряг их, мы с отцом забрались на рессорное сиденье и понукали
лошадей. Бедная Тони вначале перепугалась оттого, что повозка двинулась за
ней сзади, но она мигом сообразила, что ей надо тянуть, и она потянула так
усердно, что повезла телегу одна.
- Придётся поставить оглоблю обратно по центру, - сказал отец. - У
Фрэнка вдвое больше мускулатуры, но у Тони вдвое больше силы воли. А груз
перемещается именно силой воли, как у людей, так и у лошадей.
- Возьми вожжи, папа, - предложил я.
- Нет, править придётся тебе. Тони, видно, такая лошадь, которая лучше
слушается одного хозяина. Ради тебя она сделает то, чего не сделает ни для
меня, ни для кого-либо другого.
Немного спустя отец сказал: " Тебе надо будет сделать одно дело.
Обрезать шоры с уздечки. Ей хочется видеть тебя и приходитсяпостоянно
поворачивать голову в ущерб тяге вперёд."
- Хорошо, - ответил я. - Сейчас сделаю. Гоп! - Я спрыгнул с телеги, и
через минуту обрезал шоры ножом. Мы поехали дальше, и Тони с усердием
выполняла свою работу. Глаза у лошади устроены так, что видят как вперёд,
так и назад.
Естественно, она следит за возницей. Не все способны постоянно