"Джеймс Джонс. Отныне и вовек (об американской армии) [H]" - читать интересную книгу автора

Тербер взял со стола какую-то бумагу и принялся ее читать, как будто в
комнате никого не было. Когда он наконец поднял глаза, лицо его обиженно
скривилось от изумления и негодования, точно стоявший перед ним человек
проник в канцелярию без его ведома.
- Ну? - сказал Милт Тербер. - Какого черта тебе здесь надо?
Пруит невозмутимо смотрел на него, не отвечая. Оба молчали, оценивая
друг друга, как противники-шахматисты перед началом партии. На лицах
никакой явной неприязни, просто холодный извечный антагонизм. Они были
точно два философа, которые взяли за основу одну и ту же подсказанную
жизнью предпосылку и с помощью неопровержимых аргументов пришли к
диаметрально противоположным умозаключениям. Но эти умозаключения, как
братья-близнецы, все равно были одна плоть и кровь.
Молчание нарушил Тербер.
- А ты, Пруит, все такой же, - саркастически оказал он. - Так ничему и
не научился. Как говорил один знаменитый остряк, куда ангел побоится
приблизиться, дурак вломится с разбегу. Шею в петлю ты сам сунешь,
главное, чтобы кто-то подвел тебя к виселице.
- Кто-то вроде тебя?
- При чем здесь я? Ты мне нравишься.
- А я в тебя просто влюблен. Кстати, ты тоже нисколько не изменился.
- Сам полез в петлю! - Тербер печально покачал головой. - Ты же именно
это и сделал, неужели не понимаешь? Какого черта ты отказался пойти в
команду Динамита?
- Я думал, ты не любишь спортсменов и нестроевиков, - заметил Пруит.
- Конечно, не люблю. А тебе не приходило в голову, что сам я, в
общем-то, тоже не строевик? Меня же не гоняют по плацу с винтовкой.
- Да, я об этом думал. И мне до сих пор непонятно, почему ты так
ненавидел наших ребят-трубачей.
- А потому, - ухмыльнулся Тербер, - что нестроевики и спортсмены -
одного поля ягода. И те, и эти увиливают от строевой. Строевики из них все
равно бы не получились, вот они и примазываются где полегче.
- И, как ты, портят жизнь кому могут?
- Нет. Опять не угадал. Я никому жизнь не порчу. Я всего лишь, так
сказать, орудие в руках шутницы-судьбы. Иногда мне самому это не нравится,
но я ведь не виноват, что меня бог умом не обидел.
- Не всем так везет.
- Это точно, - кивнул Тербер. - Не всем. Что и обидно. Ты сколько в
армии? Пять лет? Пять с половиной? Не первогодок сопливый, пора бы и ума
набраться. Если, конечно, это входит в твои планы.
- А может, я не хочу набираться ума.
Тербер лениво достал зажигалку и не спеша прикурил.
- У тебя было прекрасное место, - сказал он, - но ты ушел из горнистов,
потому что этот выродок Хьюстон, видите ли, задел твое самолюбие. А
теперь, - продолжал он, четко выговаривая каждое слово, - ты дал от ворот
поворот Хомсу, когда он пригласил тебя в свою команду. Ты зря отказался,
Пруит. Служить под моим началом не сахар.
- Я солдатское дело знаю и могу ужиться с кем угодно. Так что рискну.
- Предположим, ты хороший солдат. А кому это надо? Быть хорошим
солдатом - одно, а служить в армии - совсем другое. Думаешь, если ты
хороший солдат, ты получишь в этой роте сержанта? Это после того, что ты