"Николь Джордан. Страстное желание ("Знаменитый повеса" #3)" - читать интересную книгу автора

- Со мной все в порядке.
Бринн решила как-нибудь доковылять до своей одежды, но, не успела она и
шагу ступить, как Уиклифф поднял ее на руки.
Бринн вскрикнула.
- Как вы смеете! Отпустите меня сейчас же! - потребовала она, пытаясь
высвободиться, но усилия ее был напрасны. Уиклифф был не только высок и
проворен, но еще и на удивление мускулист. К тому же он не привык
подчиняться, скорее наоборот. Властная манера его проявляла себя как в
разговоре, так и во всем, что он делал: в том, как он держал ее, как
смотрел, как говорил. Не сказать, чтобы Бринн это нравилось.
- Тихо, - приказал он. - Я всего лишь хочу взглянуть на вашу рану.
Он понес ее на руках так, словно она была не тяжелее пушинки. Возле
приглянувшегося ему валуна он остановился, приподнял ее повыше и усадил на
камень так, что колени ее уперлись ему в грудь.
Бринн зло уставилась на него, но он, казалось, не замечал ее
недовольства. Он улыбнулся ей и подмигнул. Заметив, что он скользнул
взглядом до ее груди, Бринн потуже запахнула полотенце. Но ноги от его
взгляда она спрятать все равно не могла.
Наконец он переключил внимание на ее ступню. Он осторожно взял ее
ступню в ладони и слегка повернул, чтобы рассмотреть кровоточащий порез на
своде стопы. С удивительной нежностью он стряхнул с ее ступни песок и чуть
нажал на ранку подушечкой большого пальца.
- Не похоже, чтобы порез был слишком глубоким, - пробормотал он.
- Я говорила вам, милорд, что со мной все в полном порядке. И прошу вас
ко мне не приставать.
Лорд Уиклифф ничего не стал отвечать. Он молча выпростал рубашку из
бриджей.
У Бринн расширились от страха глаза.
- Что вы делаете?
- Хочу оторвать кусок ткани от рубашки, чтобы перевязать рану. У меня
при себе нет ни бинтов, ни даже носового платка.
Рубашка была из батиста самой тонкой выделки и стоила столько, сколько
хватило бы простолюдину, чтобы неделю кормить семью, но граф Уиклифф был
богат: он мог порвать и дюжину таких рубашек, не задумываясь о том, сколько
они стоят.
- Вы испортите свою рубашку, - попробовала урезонить его Бринн, но он в
ответ лишь усмехнулся и, блеснув глазами, сказал:
- Но жертвую я ради доброго дела.
Он оторвал полоску батиста и принялся перевязывать рану.
Закусив губу, Бринн смотрела на его склоненную темную голову. Сердце ее
учащенно билось. Волосы графа оказались не черными, как ей показалось
вначале, а темно-коричневыми, цвета темного шоколада, и сквозь терпкий запах
моря пробивался его запах - мужественный и чистый.
Похоже, он тоже по-мужски ощущал ее близость, если судить по тому, как
он к ней прикасался, бинтуя ногу. Завязав узелок на подъеме, Он замер, а
когда поднял на Бринн глаза, в них горело желание.
Господи. Ей был знаком этот взгляд. Мужчины не раз смотрели на нее так.
В нем читалась примитивная похоть самца. Она сидела на камне мокрая,
нечесаная, а этот незнакомец смотрел на нее как на самую обворожительную
женщину на свете. Вот оно, цыганское проклятие! Это оно вновь напомнило о