"Лидия Джойс. Искушение ночи " - читать интересную книгу автора

светлее, изящнее. А это - настоящее средневековье.
Она повернулась и увидела герцога как раз в тот момент, когда
безрадостная улыбка мелькнула на его лице.
- Изящество мне не подходит. А это - вполне, - Он замолчал в
раздумье. - Два года тому назад я познакомился с молодым архитектором по
имени Уэбб. Это совершенный идеалист, уверенный, что он - часть
художественной революции, но мне нравятся его работы. Простота, естественная
красота и средневековый стиль - вот главные принципы в его небольшом кружке,
братстве архитекторов и дизайнеров, которых я назвал бы прерафаэлитами. Я
слишком циничен, чтобы меня могли взволновать их идеи, но я нанял его, его
архитекторов и дизайнеров для оформления дома, а не для того, чтобы они меня
вдохновляли. - Как это практично, - разочарованно произнесла Виктория, не
очень-то веря его словам. А чего, собственно, она ожидала? Что он эстет?
Почувствовав, что недооценила дом, Виктория добавила: - Но все-таки это
красиво.
Рейберн никак не отреагировал на ее замечание и сказал:
- Хартер прав. Все готово. - Он махнул рукой в сторону широкой двери
напротив переднего входа. - Давайте посмотрим остальное.
Виктория пошла впереди. Еще две комнаты были точной копией последней,
но обставлены они были как салон и столовая в ржавых, золотых и темно-синих
тонах с дюжиной окон вдоль задней стены с тяжелыми занавесями. Нижние
срединные створки окон тоже были украшены витражами, на этот раз они
закручивались цветущими и плодоносящими лозами. У Виктории появилось
странное чувство, что это было сделано настолько же ради света, насколько
ради красоты, словно Рейберн надеялся, что занавеси на больших окнах не
будут раздвинуты. В конце столовой был закрытый дверной проем, а напротив -
еще один, яркий от солнечного света, через который был виден скелет из
грубых балок - пристройка.
Рейберн обошел комнаты, а Виктория смотрела, недоумевая. В ней
нарастало ощущение, что этот дом - портрет герцога, выполненный с такими
точными подробностями, что все идиосинкразии его натуры можно было бы
увидеть, если бы она понимала, как смотреть. Она покачала головой,
отказавшись от этой мысли, когда Рейберн вернулся к ней. Он подвел ее к
лестнице, которая вела наверх по торцовой стене салона.
- Наивность, - сказал он задумчиво, когда они поднялись вместе на
первую ступеньку. Виктория насторожилась и сжала губы, вспомнив об их
предыдущем споре, но ничего не сказала. - Сомневаюсь, что у меня когда-либо
была такая роскошь. Я испытывал отчаяние, но разочарование - никогда.
- Если надежды у человека довольно низкого пошиба, он никогда не
разочаруется, - едко сказала она. - Хотя так жить нельзя.
Рейберн искоса посмотрел на нее:
- Леди Виктория, вы меня удивляете. Мне казалось, ваш оптимизм давно
умер.
Она холодно улыбнулась:
- Оптимизм - возможно, но не надежды. Он хмыкнул:
- Льстить себя надеждой - это и есть оптимизм. Он нападал на нее с
грубой философией, пытаясь проползти под дверью, поскольку не удавалось
сокрушить стены молотком. Виктория прищурилась. В эту игру можно играть
только вдвоем.
- Значит, даже вы не можете считать себя настоящим пессимистом, потому