"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автора

обернулся к заведующему фермой Тоськину.
- Истинная правда, голубок. Штук шестьсот уже слопала. С самой весны
продовольствуется.
- Вот видишь!
- Ты, слушай, эти штучки-дрючки брось, я рыбнадзор, персонал, она в
заливе поймана, а не в лесу, старый леший. Рыба это! Соглашайся единогласно,
а то я, слушай...
- Грозишь. А если я собакой затравлю? Дамка! Овчарка зарычала и готовно
выдвинулась, загораживая собой хозяина.
- Пенек горелого леса!
Мытарин встал между ними.
- Вот это уже лишнее. Вы научные консультанты, референты, на вас
возложены такие задачи... Парфений Иванович, ты опытный рыбак, как ты
назовешь свою добычу?
- Не знаю, - сказал неглаженый и небритый Парфенька, опуская виновато
голову. Семируков не помог ему, требовал отдать рыбу в колхоз. - Пой-малась
она на блесну, конечно, а шла спокойно, как корова на веревке, не
сопротивлялась,
- Видишь: как корова!
- А почему не сопротивлялась?
- Должно быть, от боли. Ошалела в первую минуту. А потом уж Голубок с
Витяем держали ее под зебры.
- А могла она вырваться?
- Как не могла, такая-то чудовища. Она враз бы их в воду покидала.
- Почему же она не сделала этого? Не хотела?
- Хотела или нет, а не сопротивлялась. Наверно, все же не хотела. В
газете вон писали, киты на берег выбрасываются. Сами выкидываются, киты-то.
- А почему, как считаешь?
- Так ведь это в Австралии, там капитализьм, там деваться им некуда. У
нас, конечно, дело другое, но и у нас, если на откровенность, Волгу
заговняли, жрать этому зверю нечего, утята надоели, дышать чижало...
На этом разговор закончился: из совхоза прибыли грузовики с досками, и
Мытарин пошел встречать их, чтобы организовать разгрузку и наладить
изготовление деревянных желобов для рыбы.

IX

Светлая полночная тишина застыла над уснувшим волжским заливом. Широкий
серп молодого месяца уже выстелил от леса до прибрежных кустов косую
лимонную тропинку, конец ее упирался в темное тело рыбы, толстой гнутой
трубой исчезающее в воде. В нескольких шагах от него, в сторонке, шарили,
искали что-то в траве и в кустах отсветы костра, отталкивая от себя плотную
стену серого сумрака. У костра безмолвными тенями сидели первые дежурные -
старик Чернов, присланный из Хмелевки Мытариным, и Монах со своей Дамкой,
вызвавшийся сторожить сам. Кто еще знающий мог найтись, когда Парфенька
валился с ног от усталости. Инспектор рыбнадзора больше мастер запрещать да
не пускать, здесь же надо было сохранить в живом виде хотя бы до утра этот,
как определил Витяй, рыбообразный организм.
Они только что сменили воду в цистерне, и пожарник с Федей-Васей легли
под ветлу спать, а Монах присел у костра рядом с Черновым.