"Анатолий Жуков. Судить Адама! " - читать интересную книгу автора

- Форсунки прочистила и перешла на другой рабочий режим, - сказал Витяй
с завистью. - Хорошо устроилась!
- Хорошо, - согласился Парфенька и вдруг понял, почему она задыхалась в
цистерне, если долго не меняли воду: кислорода для жабров не хватало, а
дышать легкими она не имела возможности. Какое тут притворство, когда голову
не высунешь. В цистерну же сама полезла не с охоты, а с испугу, от меня
пряталась, от других людей.
- Тогда, может, ее и не поливать, батяня? Шкура-то у ней, как у змеи,
чего ей сделается.
- Поливать, но реже. Когда не жарко, обойдется.
Парфенька спустился с цистерны на землю и поспешил в управление
обрадовать начальство своими новостями. Ведь теперь запросто можно снять
большинство пожарных и водовозных машин, оставить только парочку на всякий
случай. Балагуров с Межовым сразу возрадуются до небес.
Он легко одолел крутую лестницу, перешагнул высокий порог приемной, но
последнего барьера - двойных дверей кабинета Балагурова - не взял: дежурный
инструктор из новеньких, увидев босоногого морщинистого старичка в
подвернутых до колен штанах, не признал в нем героя и выпроводил опять на
лестницу.
- Я же здесь был! - сопротивлялся Парфенька.
- Не знаю, не видел.
- Да как же, когда я на улицу к рыбе отлучался!
- Ничего не знаю. Сейчас здесь серьезное совещание, дедушка, все
руководители собрались, ученые из Москвы. Не мешай.
- Как же, милый человек, я помешаю, когда рыбак, а оба рыбных ученых
мои знакомцы! Профессор-то Сомов годок мне, ровесник.
- Друг, еще скажешь, - улыбнулся дежурный. - Иди, иди, без тебя
обойдемся. - И, вытеснив за порог, захлопнул перед ним дверь приемной. Такой
молодой бугай.
Что тут будешь делать - кричать, доказывать? Не такой Парфенька
человек, чтобы качать права перед зеленым, как огурец, начальничком.
Обойдемся, говорит. Ну и пусть обходятся. А не обойдутся, так сами прибегут
как миленькие, и тогда Парфенька еще подумает, спешить им навстречу или
погодить.
Он спустился вниз, чтобы не видел Витяй, прошел через задний двор и
свернул к заливу. Тут он пожалел молодого дежурного и подумал, что виноват
сам: будь он в костюме, как все люди, и в штиблетах, любой дежурный бы
пропустил, а так что же, тут не проходной двор.
У ветлы за огородом вдовы Кукурузиной никого не было, но знакомый
треножник с холстом и широкий цветной зонтик оказались на месте. Поодаль у
кустов лежали штиблеты и пиджак. Никто не позарился, не взял.
Парфенька поглядел на холст и невольно улыбнулся, узнав Ивана Рыжих. Он
стоял как живой, в рыбацких броднях и брезентовой робе, отставив одну ногу в
сторону, и, подбоченясь, глядел с улыбкой прямо на Парфеньку. И довольный,
довольный! Наверно, оттого, что поменялся с Федькой Чертом местами. Ну и
пусть так стоит весь век, на жаре, без отдыху.
Парфенька стянул прилипшую к телу рубаху, снял штаны и безбоязненно
плюхнулся в воду - хорошо-то как, прохладно! И нырнул за кустами, а потом
поплыл резво, как молодой. Возвращаясь к берегу, увидел знакомую фигуру
очкастого художника в белом костюме.