"Елена Кабанова. Бокс, лохотрон и кодекс самурая" - читать интересную книгу автора

может. Одних - эпигонами, других - биографами, третьих - электоратом,
четвертых - материальной базой. Вернее, материальной базой - всех, а
дополнительные услуги - по требованию. Мир держится на плечах молодых,
которые еще недостаточно опытны, чтобы спросить: "Скажи-ка, дядя, ведь
недаром? А?"
Но главная проблема не в деньгах, что бы себе ни думала самая
прямолинейно мыслящая прослойка общества. Проблема именно в том, с чего мы
начали разговор - во вранье. Оно приносит много неприятностей людям
неопытным, доверчивым, ищущим всякие там идеалы, "делать жизнь с кого",
тактики, стратегии, методики ила просто хитрые приемчики. Иначе говоря,
дезадаптированной части населения. Под эту категорию, разумеется, не только
молодежь подпадает. Но я, бяка Лялечка, собираюсь говорить о таких, как я. О
тех, кому приходится расхлебывать все, что заварили старшие. И заодно
тратить огромные силы, защищаясь от всевозможных мифов, сказаний, легенд и
баек, иначе те же старшие оставят тебя в дураках. Причем не корысти ради
(такие мотивы хотя бы понятны), а токмо волею пославших мя "идейных
соображений". Проще говоря, старшие пытаются одурачить нас тем же, чем в
свое время одурачили их самих. И нам стоит хотя бы примерно представлять,
какими "идейными соображениями" станут нас угощать - или точнее, пичкать -
на нашем жизненном пути.

Комсомолка, студентка, отличница...

Я вспомнила ее имя только через пару минут беседы. Нет, не тогда, когда
мы уже в "Кофемании" сидели за знаменитым тамошним капуччино, а сразу после
того, как столкнулись нос к носу прямо на улице. Я еще пыталась вспомнить,
где видела эту волоокую деву с дли-и-и-иными русалочьими волосами,
обтекающими тело, словно речная вода, и притом аккуратно разделенными на
пробор - а "русалка" уже простирала объятья с криком: "Лялька! Это ты? Надо
же!" В общем, стою, оживленно болтаю на тему "Сколько лет, сколько зим", а
сама мучительно вспоминаю, как же зовут эту девушку, которая настолько мне
обрадовалась, что аж забыла представиться. Или потому и не представилась,
что не понимала, насколько я о ней забыла? Нет, кое-что в моей памяти
задержалось: она училась в параллельном классе, была отличницей, даже
медалисткой, но неплохой, в общем-то, девкой - училась себе и училась. Очень
надеялась на хорошие отметки. И, кажется, поступила сразу - на дневной, в
довольно престижный вуз... Да, но как же ее звали? То есть не звали (она же
не померла - вот, стоит передо мной, русы косы распустила, глазами моргает),
а зовут? Наконец, вспомнила. Лидия. Вернее, Лида. "Хорошая девочка Лида" - в
отчаянье он написал".
Словом, мы пару минут побеседовали, а потом завернули в "Кофеманию",
сели и завели ту же бодягу: вот, мол, как нас жизнь разметала! Кто где! А ты
того видела? А этого? А такая-то, представляешь, замуж вышла! Да, за своего,
с которым еще в школе! А эти, которые всегда были вместе - никогда не
поверишь! - расстались! А историчка, которую мы прозвали "выжившей из ума
черепахой Тортиллой", померла! От старости! Вот бедная! Нет, подобные
диалоги непередаваемы, потому что практически не являются диалогами. Один из
"собеседников" мычит и жалко морщится - видимо, надеется, что его гримасы
сойдут за добрую улыбку; второй тараторит, словно боится, что аудитория
разбежится или пошлет его "в даль светлую". Так и в этот раз: Лида трещала