"Вячеслав Кабанов. Все тот же сон " - читать интересную книгу автора

свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое
испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была
не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми...


И ничего тут не возразишь. А новые и новые времена приносят новые и
новые вопросы.

***

Году в семидесятом недавно прошедшего века, в очередной колхозной
командировке, собирали мы, служители научно-технической информации, в
капустном поле кочаны, закидывали их в кузов медленно ползущего грузовика.
Такое неспешное занятие располагает к разговорам. Шел никчемушный треп да
разные словесные подначки. Но постепенно выделился монолог.

На соседней борозде другая бригада, из другого учреждения, занималась
тем же. Человек, ничем не приметный, разве что старше других, сначала
изредка нагибаясь за кочаном, а после и вовсе нагибаться перестав,
рассказывал. И я переместился поближе. Он рассказывал, как ловко провели они
операцию! Как темным утром, зимой, на стыке сорок третьего и сорок
четвертого годов, оцепили они горное селение и всего-то за два часа, дав по
десять минут на сборы, сначала мужчин, а потом детишек и женщин погрузили в
крытые ленд-лизовские студебеккеры и, довезя до ближайшей железной дороги,
где товарняк ожидал контингент из многих селений, отправили эшелон куда-то в
сторону Казахстана и Киргизии.

... Через десять с лишним лет от этой славной операции, когда ус
откинул хвост и уже разоблачен был "английский шпион и враг народа" Берия,
группа оставшихся в живых спецпоселенцев писала из Киргизии в правительство
СССР:

Больных, детей, стариков брали из саклей, варварски бросали в машины и
везли к фронту погрузки, запирали в холодные вагоны в морозные дни. Умерших
по пути следования на ходу поезда выкидывали на снег на пищу воронам. Прибыв
в Казахстан и Киргизию, нас поместили под открытым небом, в скотских дворах
и свинарниках. Одни умирали, протягивая руку за куском хлеба, другие умирали
от холода, а третьи - от вспыхнувшей эпидемии тифа...


Рассказ о проведенной операции я слушал тогда на капустном поле
впервые. Другие слушали без особого интереса или вовсе не слушали, а я все
постичь не мог: как может нормальный человек рассказывать об этом - легко и
хвастливо? Поскольку же медицинская нормальность рассказчика сомнений не
вызывала, оставался вопрос: человек ли?

***

Через десять лет после описанных Никифоровым и Толстым событий
окончилась та Кавказская война, и в Причерноморье разрешился черкесский