"Любовь Кабо "Ровесники Октября" (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

3. НЕВОСПИТАННЫЙ ПЛАХОВ


Пришел секретарь заводской ячейки Плахов, поинтересовался, какие в школе
соображения насчет перевыборов. Аня Михеева тут же собрала совет отряда.
Спросила: "Клавдию Васильевну позвать?" Плахов уклончиво поднял брови:
"Странный вопрос". Клавдию Васильевну позвали.
Очень трудно было определить, сколько Клавдии Васильевне лет. За те годы,
что мы ее знали, она как-то вовсе не менялась, только кожа на лице желтела
и истончалась да волосы, собранные в жиденький пучок на затылке,
становились все прозрачнее и легче. Но старой она была уже тогда, в
двадцать девятом. Убегающий назад лоб, глубоко запавшие в глазницах
тяжелые, выпуклые веки, удлиненная, сморщенная верхняя губа, откровенно
старящая открытое, волевое лицо. И одевалась она неизменно: темное платье
с глухим воротом или прямая грубошерстная юбка, вязаный жакет, мужской
галстук, высокие, старомодные ботинки; на груди приколото пенсне, которое
Клавдия Васильевна подносит к глазам неожиданно уютным, домашним жестом.
- Не понимаю, - сразу же, едва войдя в пионерскую комнату, сказала она. -
У вас что же, товарищ Плахов, какая-нибудь директива есть или мы можем
продолжать спокойно работать?
Виктор Плахов, коренастый парень с широкой грудью бывшего матроса, в
неизменной юнгштурмовке, расстегнутой так, что виден был крошечный уголок
тельняшки, с прямыми жирными волосами, двумя полукружьями падающими на
лоб, - Виктор Плахов терялся перед Клавдией Васильевной, как школяр, и не
очень умел это скрыть.
- Директива какая же, - не слишком уверенно сказал он, - служащих в активе
поменьше бы, интеллигенции, сами знаете...
Виктор покосился на Аню: говори, дескать, ты...
- А там и работайте, кто вам не дает, - досадуя на себя за эту свою
странную скованность, добавил он.
- У нас сомнения насчет Максимова, например, осторожно сказала Аня. - Мы
хотели бы посоветоваться с вами...
Клавдия Васильевна с достоинством кивнула головой:
- Пусть ребята скажут.
Из нашего звена в совете отряда оказался один - пятиклассник Игорь
Остоженский, склонный к полноте и не по возрасту серьезный мальчик. Игорь,
едва только все глаза устремились к нему, покраснел и сказал:
- А что Максимов? Если Максэ у нас забрать, никто работать не будет, -
все!..
Он тут же пожалел, что так сказал, потому что Плахов прищурился сразу и
заявил, что за одно это Максу надо бы убрать, чтоб не давать ребятам
потачки. Но тут Клавдия Васильевна не выдержала:
- То есть как это - "не давать потачки"? Объяснитесь, товарищ Плахов.
Имеют ребята право на какое-то свое мнение или так уж и не имеют? Кого мы
с вами думаем из них воспитать - граждан или, извините, крепостных
холопов?.. Плахов вспыхнул:
- Ну, знаете, товарищ Звенигородская, за такие слова...
Неизвестно, что бы он тут наговорил со зла, если бы не Аня. Аня,
встревоженно следившая за ним и Клавдией Васильевной, торопливо обернулась
к Остоженскому: