"Любовь Кабо "Ровесники Октября" (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

- Ты газеты читаешь? Может, слышал, процесс был такой недавно, шахтинский?
- Причем это здесь?
- А у Максимова отец - инженер...
- Ну и что? - Про себя Игорь подумал, что Аня просто дура набитая. - При
чем здесь Макса?
- При том.
Аня, видно, не прочь была поделиться своими соображениями о диктатуре
пролетариата, о классовом подходе, добросовестно и обстоятельно, как все,
что она делала, но Клавдия Васильевна ей и слова не дала сказать. Клавдии
Васильевне искренно хотелось все суждения выслушать и всех переждать, но
она как-то не очень умела это, когда сердилась. И говорила она тогда очень
ровным, немыслимо ровным голосом, с ребятами она таким голосом не
разговаривала никогда. Она сказала, что в пятом классе очень много детей
служащих, в школе это знают и учитывают в своей повседневной работе. И
Максимов ведет среди них очень правильную, партийную линию. И работает он
с душой - это тоже немаловажно. Клавдия Васильевна просто не представляет,
как воспитывать пятый класс дальше, если пренебречь таким его единодушным
мнением. И вообще она не понимает - с этим ее зряшным педагогическим
опытом, - что это за окрики в деле воспитания? "Не давать потачки!" Это
что же - таков стиль работы заводской ячейки или это просто чья-то личная
невоспитанность?
И весь совет отряда - ребята из восьмого, шестого, седьмого классов - все
время, пока Клавдия Васильевна говорила, не сводили с Плахова испуганных,
сочувственных глаз. Потому что Клавдия Васильевна была права, конечно, и
не совсем ясно, что теперь будет делать Виктор Плахов и как себя вести
после того, как с ним поговорили этим немыслимо ровным голосом.
А Плахов сидел, опустив глаза, и терпеливо поигрывал карандашиком, а когда
Клавдия Васильевна кончила, он поднял голову, увидел устремленные со всех
сторон глаза - и улыбнулся.
- Вот насчет воспитания, - сказал он, - насчет воспитания вы, товарищ
Звенигородская, очень правильно, очень точно сказали, - тут нашему брату
многого недостает...
И все облегченно задвигались. Очень Виктор это умел: обаятельно улыбнуться
кстати.
- И насчет Максимова - что ж! Не в нем, в общем-то, дело, сами понимаете.
Работает хлопец, и хорошо - пусть работает, решенный вопрос...
- А процент? - напомнила Аня.
- Процентик обеспечьте. Процент мы с вас спросим, имейте это в виду, -
закончит Прахов гораздо жестче, чем начал, и опять исподлобья взглянул на
Клавдию Васильевну. - Никто нам права не дает пренебрегать. Вот так.
Ячейка, в общем, надеется...
И все весело согласились с Плаховым, что процент обеспечат, заводскую
ячейку не подведут.
А Плахов, едва заседание кончилось, пошел, как всегда, на школьный двор, к
турнику, - все его визиты в школу неизменно кончались этим. На турнике он
и в самом деле работал здорово, ребята хором считали круги, когда он
вертел "солнышко". А у турника как раз стоял Макса со своими
одноклассниками. И Плахов сразу же подошел к Максе и очень хорошо, очень
по-товарищески пожал ему руку.
- Мы тут говорили про тебя только что, - сказал он. - Дескать, работаешь