"Франц Кафка. Приговор" - читать интересную книгу автора

ни на что не похожее щемящее чувство. Он видел его, затерянного в далекой
России. Он видел его в дверях пустого, разграбленного магазина. Сейчас он
стоял среди обломков полок, растерзанных товаров, рушащейся арматуры. Отчего
пришлось ему так далеко уехать!
- Так смотри же на меня! - вскрикнул отец, и Георг почти машинально
побежал к кровати, пытаясь ухватить все на лету, но замер на полпути.
- Оттого, что она юбки задрала, - затянул отец, - оттого, что эта
мерзкая коза вот так юбки задрала, - тут он, пытаясь это изобразить, задрал
рубаху так высоко, что на ляжке у него показался полученный на войне шрам, -
оттого, что она вот так, и вот так, и вот эдак юбки задрала, ты на нее и
бросился, и чтобы ею преспокойно удовлетвориться, ты осквернил память нашей
матери, предал друга и отца в постель засунул, чтоб тот не дергался. А тот
еще дергается, не видишь?
Теперь он стоял без всякой поддержки и пинал воздух ногами.
Проницательность исходила от него лучами.
Георг стоял в углу, как можно дальше от отца. В какой-то момент он
твердо решил очень внимательно за всем следить, чтобы какой-нибудь обходной
маневр сзади или сверху не застал его врасплох. Теперь это давно забытое
решение опять промелькнуло в его мозгу и исчезло, словно кто-то продернул
короткую нитку сквозь игольное ушко.
- Но друг все же не предан! - кричал отец, подкрепляя свои слова
маятникообразными движениями указательного пальца. - За него здесь был я!
- Комедиант! - вырвалось у Георга; тут же осознав, что он наделал, с
застывшим от ужаса взглядом, он слишком поздно укусил себя за язык, так что
тот скрутился от боли.
- Да уж, конечно, я ломал комедию! Комедия! Хорошее слово! Какое еще
утешение оставалось старому вдовому отцу? Скажи-ка - и на мгновенье ответа
побудь моим живым сыном, - что мне еще оставалось в моей задней комнате,
преследуемому неверными подчиненными, с пронизывающей до костей старостью? А
мой сын торжествующе шел по свету, заключал подготовленные мною сделки,
кувыркался от радости и красовался перед отцом, как неприступная честность.
Ты думаешь, я б тебя не любил - я, что тебя породил?
"Сейчас он наклонится", подумал Георг. "Хоть бы он упал и разбился! ",
с шипением пронеслось в его мозгу. Отец наклонился вперед, но не упал. Когда
Георг, против его ожидания, не подошел ближе, он опять выпрямился.
- Стой, где стоишь, ты мне не нужен! Думаешь, у тебя хватит сил сюда
подойти и торчишь там потому, что тебе так угодно. Ошибаешься! Я все еще
намного сильнее. Был бы я один - пришлось бы мне, наверное, уступить, но
мать отдала мне свою силу, и с твоим другом я прекрасно договорился, вся
твоя клиентура у меня вот тут, в кармане!
"Так у него и в ночной рубахе карманы", про себя подумал Георг, и ему
показалось, что этим замечанием отца можно было бы смести с лица земли. Он
на мгновенье подумал об этом, и немедленно все забыл.
- Возьми-ка свою невесту под ручку и покажись мне на глаза! Я ее вон
смету, очнуться не успеешь!
Георг скорчил недоверчивую гримасу. Чтобы придать сказанному больше
значимости, отец лишь мотнул головой в сторону стоящего в углу Георга.
- Как же ты меня сегодня позабавил, когда пришел спрашивать, писать ли
твоему другу о помолвке! Он же все знает, дурачок, он же все знает! Я же
написал ему, поскольку ты забыл отобрать у меня перо и бумагу. Потому-то он