"Франц Кафка. Кары (1915, Сборник)" - читать интересную книгу автора

опоздании. Рассыльный, человек бесхарактерный и неумный, был ставленником
хозяина. А что, если сказаться больным? Но это было бы крайне неприятно и
показалось бы подозрительным, ибо за пятилетнюю свою службу Грегор ни разу
еще не болел. Хозяин, конечно, привел бы врача больничной кассы и стал
попрекать родителей сыном-лентяем, отводя любые возражения ссылкой на этого
врача, по мнению которого все люди на свете совершенно здоровы и только не
любят работать. И разве в данном случае он был бы так уж неправ? Если не
считать сонливости, действительно странной после такого долгого сна, Грегор
и в самом деле чувствовал себя превосходно и был даже чертовски голоден.
Покуда он все это торопливо обдумывал, никак не решаясь покинуть
постель, - будильник как раз пробил без четверти семь, - в дверь у его
изголовья осторожно постучали.
- Грегор, - услыхал он (это была его мать), - уже без четверти семь.
Разве ты не собирался уехать?
Этот ласковый голос! Грегор испугался, услыхав ответные звуки
собственного голоса, к которому, хоть это и был, несомненно, прежний его
голос, примешивался какой-то подспудный, но упрямый болезненный писк, отчего
слова только в первое мгновение звучали отчетливо, а потом искажались
отголоском настолько, что нельзя было с уверенностью сказать, не ослышался
ли ты. Грегор хотел подробно ответить и все объяснить, но ввиду этих
обстоятельств сказал только:
Да, да, спасибо, мама, я уже встаю.
Снаружи, благодаря деревянной двери, повидимому, не заметили, как
изменился его голос, потому что после этих слов мать успокоилась и зашаркала
прочь. Но короткий этот разговор обратил внимание остальных членов семьи на
то, что Грегор вопреки ожиданию все еще дома, и вот уже в одну из боковых
дверей стучал отец - слабо, но кулаком.
- Грегор! Грегор! - кричал он. - В чем дело? И через несколько
мгновений позвал еще раз, понизив голос:
- Грегор! Грегор!
А за другой боковой дверью тихо и жалостно говорила сестра:
- Грегор! Тебе нездоровится? Помочь тебе чем-нибудь?
Отвечая всем вместе: "Я уже готов", - Грегор старался тщательным
выговором и длинными паузами между словами лишить свой голос какой бы то ни
было необычности. Отец и в самом деле вернулся к своему завтраку, но сестра
продолжала шептать:
- Грегор, открой, умоляю тебя.
Однако Грегор и не думал открывать, он благословлял приобретенную в
поездках привычку и дома предусмотрительно запирать на ночь все двери.
Он хотел сначала спокойно и без помех встать, одеться и прежде всего
позавтракать, а потом уж поразмыслить о дальнейшем, ибо - это ему стало
ясно - в постели он ни до чего путного не додумался бы. Ом вспомнил, что уже
не раз, лежа в постели, ощущал какую-то легкую, вызванную, возможно,
неудобной позой боль, которая, стоило встать, оказывалась чистейшей игрой
воображения, и ему было любопытно, как рассеется его сегодняшний морок. Что
изменение голоса всего-навсего предвестие профессиональной болезни
коммивояжеров - жестокой простуды, в этом он нисколько не сомневался.
Сбросить одеяло оказалось просто; достаточно было немного надуть живот,
и оно упало само. Но дальше дело шло хуже, главным образом потому, что он
был так широк.