"Майкл Кандель. Космическая опера " - читать интересную книгу автора

музыку это не влияло никак.
Бхар собирается подписать контракт с мастерскими, чтобы "его флот снова
был как новенький", когда начинают выть сирены. Прибегает курьер с вестью о
вторжении бактов. Начинается форменный пандемониум. Оркестр играет
судорожное попурри из фрагментов Виндберна, Стравинского, Сейшнза и Айвза -
и опускается занавес.
Занавес опускается, но четвертый акт еще не окончен. Мы слышим взрывы,
проклятия. Свет в зале не зажигается. Публику окутывают запахи серы и озона.
Солисты и массовка изображают вторжение бактов. Солдаты-люди и воины-бакты
сражаются в проходах. Кого-то обезглавливают прямо на авансцене, бьет фонтан
крови, флейты и пикколо взвизгивают октавами. (В Кельне некоторые дети были
так этим напуганы, что последовали судебные иски. Дэвидсон однажды пошутил:
такое, мол, впечатление, будто мою музыку чаще исполняют в зале суда, чем в
театральном зале. Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки: столь
резкий конфликт с будничным миром свидетельствует о жизненности,
оригинальности, неукротимой энергии, присущих сочинениям Дэвидсона.)

Акт 5

Зловещим рокотом фанфар открывается сцена в мраморном дворце Геви,
столицы Крифа. На премьере в президентском дворце в Белизе моделью для
декораций послужили древние фотографии мраморных правительственных зданий
Вашингтона, округ Колумбия, что, должно быть, отменно добавляло к атмосфере
фатума и гибели империи. Ликующие бакты выстроились при полных регалиях.
Дарг Бхар закован в цепи, хотя ему оставили его меха. За ним, также в цепях,
стоят механики. Миранда стоит в цепях рядом с Петро, который тоже закован,
хотя это он был предателем. Генерал Врикоб сидит на троне, возвышаясь над
всей толчеей, и злорадно потирает руки. Провлюкс поет Беате, тоже закованной
в цепи, но тонкие и золотые: "Обратись в бактизм, самка человека, и я тебя
пощажу". - "Я принадлежу Бхару, - поет она в ответ. - Не трать зря время".
И тут композитор извлекает из рукава очередной сюрприз, смешивая
трагедию с буффонадой - и это когда драма достигла наивысшего накала!
Дерзкий ход, наверняка оставивший современных Дэвидсону критиков в полном
недоумении: они все на слюну изошли, но не понимали, восхищаться им сценой
или клеймить, не понимали, собственно, что и думать. Все действие
спрессовано в несколько секунд. Вперед выходит солдат, снимает шлем и
встряхивает длинными волосами. Это Буйда, в руках у нее кинжал. В этот же
самый миг из толпы с другой стороны выходит женщина в плаще с капюшоном, в
руках у нее флакон. Это Лейла Зифф-Калдер. Обе они совершенно синхронно
выбрали это время и это место, чтобы разделаться с соперницей.
Аккомпанементом тщательно срежиссированному действию служит полная тишина,
как будто мы смотрим пантомиму. Возможно, Дэвидсон хочет сказать, что все мы
не более чем примитивные марионетки наших страхов и желаний. И снова одна из
любимых тем Виндберна, только в обращении: ведь до того, как удалиться в
ашрам, Виндберн утверждал, что мы не марионетки ("Wir sind nicht Puppen!"),
мы обладаем свободой воли.
Буйда приближается и исступленно колет Беату кинжалом в грудь, тогда
как Лейла Зифф-Калдер хватает Беату за волосы и вливает содержимое флакона
ей в рот. Но - чу! - церемониальный бронзовый кинжал бактов с зазубренным
лезвием и сверхтоксичные цисметилированные лиганды из лаборатории доктора