"Анна Иосифовна Кальма (Н.Кальма). Джон Браун (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

единственную лошадь в фургон, посадил туда жену, детей и, погрузив все
свое нехитрое имущество, двинулся в Огайо.
Он разбил палатку в долине реки, у поселка Экрон. Здесь была черная,
жирная земля, хорошие пастбища. По долине тянулись огромные фруктовые
сады, и весной старые узловатые деревья цвели пышным розовым цветом.
В долине жило немного немцев-фермеров, большинство же населения
состояло из исконных обитателей Америки - индейцев. Индейцы и белые почти
не общались. Но Оуэн Браун не разделял предрассудков своих
соотечественников. Он вовсе не считал, что только белые должны управлять
миром и повелевать людьми иных рас. Он полагал, что если человек честен,
мужествен и славно работает, то цвет его физиономии никого не касается.
Такие речи он нередко вел у себя дома и при этом прибавлял, что
американцам еще придется расплачиваться за свое отношение к индейцам и
неграм. Одних они лишили родины и гонят с места на место, других и за
людей не считают.
Слова у Оуэна Брауна не расходились с делом.
Когда у соседа-индейца Джонатана Две Луны заболел ребенок, Оуэн Браун
дал ему молока от своей единственной коровы, а жена его лечила ребенка. За
это благодарный индеец помог Оуэну срубить деревья для хижины. Потом
заболела корова Браунов, и другой индеец, по прозвищу "Красный Буйвол",
вылечил ее.
Индейцы были великолепными охотниками, рыболовами и земледельцами.
Они знали свойства местных трав и умело ухаживали за скотом. У них был
свой способ разведения маиса и табака, дающий богатый урожай. Индейские
женщины выделывали из оленьей кожи превосходные куртки и штаны, шили
обувь - словом, с такими соседями было приятно и полезно дружить.
Маленький Джон быстро свел дружбу с индейцами. Он рос замкнутым,
молчаливым ребенком. Редко смеялся, редко играл с белыми мальчиками. Зато
в хижине Джонатана Две Луны он был частым гостем и свободно объяснялся на
скупом гортанном языке индейцев.
Индейские мальчики дарили Джону разноцветные каменные шарики, а
однажды подарили ему живую белку. Белка сделалась совсем ручной, спала у
него за пазухой и царапала ему грудь острыми коготками. Джон понес ее в
лес - "понюхать сосны", и тут вдруг белка убежала. Она взобралась на
дерево, скрылась в густой листве и, как ни звал ее Джон, как ни манил,
больше не показалась.
Это было первое горе в его жизни. Дома Джон сказал матери, что белка
его предала и что отныне он знает, что в жизни его ждет несчастье.
Мать была суеверна и приняла предсказание вполне серьезно: ее мальчик
был так не похож на остальных детей! Те были откровенными деревенскими
сорванцами, и мать шлепала их за разорванные в драке штаны, а этот всегда
держался особняком и в семь лет говорил вещи, от которых взрослым
становилось не по себе. Он был смугл, не по летам высок и мускулист.
Индейцы научили его управлять легкой пирогой и ловить рыбу на сырое мясо.
Он знал, как ставить силки на птиц и капканы на мелких животных. Он умел
на всем скаку накидывать лассо на бегущую лошадь. И одевался он, как
индейцы: мягкие мокасины, штаны из оленьей кожи и козья куртка. Старая
сквау Джонатана вышила ему на штанах красной и синей шерстью красивый
узор.
- Теперь ты совсем наш, мальчик из Коннектикута, - сказал ему