"Джинн Калогридис. Договор с вампиром ("Дневники династии Дракула" #1) " - читать интересную книгу автора

про сенбернара.
Мраморно-белый лоб Стефана окаймляли иссиня-черные волосы. Прошло уже
двадцать лет, но он оставался все тем же шестилетним мальчиком. Стефан
медленно поднял руку, приветствуя меня. Я заморгал, посчитав увиденное
галлюцинацией. Призрак брата не исчезал. Только теперь я заметил, что
бледная ладошка и разорванная белая полотняная рубашка покрыты
темно-красными пятнами (в лунном свете они выглядели почти черными). Я
понял: брат поднял руку вовсе не для приветствия, а чтобы скрыть кровь.
Я неотрывно смотрел на призрачное видение. Стефан протянул ко мне руку
(с его детских пальчиков капала кровь), указывая на что-то, находившееся у
нас за спиной. Разумеется, Мери и кучер не видели призрака, поэтому я
украдкой обернулся назад, но ничего не увидел. Только ночной лес с темными
силуэтами деревьев.
Я вновь повернулся к Стефану, успевшему спуститься по каменным ступеням
вниз. Он молчаливо, но выразительно указывал в сторону леса.
Я ощутил сильное головокружение и, невольно вскрикнув, закрыл глаза. В
здешних краях полно легенд о мороях*- неупокоившихся душах мертвецов.
Крестьяне верят, будто тайные грехи или зарытые сокровища вынуждают эти души
скитаться по земле до тех пор, пока не откроется правда. Но какие грехи
могли быть у маленького Стефана? Сомнительно также, чтобы ребенок знал тайну
спрятанного в лесу клада. Умом я понимал: призрачное видение вызвано всего
лишь усталостью после длительного путешествия и страхом услышать печальное
известие. Я причисляю себя к современным людям и верю в науку, а не в Бога и
дьявола.
______________
* Moroi (рум.) - вампир, упырь, вурдалак.

Я открыл глаза. Стефан исчез. В дверях стояла моя сестра Жужанна.
Мое сердце сжалось от боли. Мери поспешно прикрыла рукой рот, но и у
нее вырвался горестный стон. Мы оба сразу же поняли: мой отец мертв. Жужанна
была в трауре, ее глаза покраснели и опухли от слез. Обрадовавшись встрече,
она попыталась улыбнуться нам, но улыбка мгновенно погасла под тяжестью
горя.
Милая моя сестричка, как же ты постарела за эти несколько лет, что я
отсутствовал дома!.. Она была старше меня всего на два года, а казалось - на
все пятнадцать. В ее иссиня-черных волосах (таких же, как у меня и у
маленького Стефана) появилась седина, посеребрившая виски и макушку.
Осунувшееся лицо избороздили морщины. Смерть отца придавила Жужанну. Мне
стало стыдно: ведь все самое тяжелое легло на ее хрупкие плечи.
Я бросился к ней, миновав то место, где совсем недавно стоял призрак
Стефана. Жужанна успела сделать всего лишь шаг. Я нежно обнял ее. Мы оба
зарыдали, не стесняясь своих слез.
- Каша, - повторяла она. - Каша, милый...
Меня давно так никто не называл, и это детское имя-прозвище больно
царапнуло меня по сердцу. (Объясню происхождение этого странного имени. В
детстве у нас была старая повариха из русских, звавшая меня уменьшительным
русским именем Аркаша. Если отбросить первые две буквы, получалось "каша" -
весьма странное и противное кушанье, которым нас изо дня в день кормили на
завтрак. Правда, мне часто удавалось одурачить повариху: выкинув куда-нибудь
ненавистную кашу, я предъявлял старухе пустую тарелку и уверял, что все