"Итало Кальвино. Паломар" - читать интересную книгу автора

постигнуть то, что сад способен ему дать в той ситуации, в какой он лишь и
может созерцать его сейчас, вытягивая свою шею среди множества чужих.
Что же видит он? Род человеческий эпохи больших чисел - нивелированную
толпу, составленную все-таки из индивидуальностей, как это море крошечных
песчинок, заполняющее мир... Он видит: несмотря на это, мир продолжает
оставаться равнодушным к судьбам человечества, все так же обращает к нему
спины валунов, выказывая свою твердокаменную сущность, не намеренную
применяться к людям... Видит он, что формы, принимаемые человеческим песком,
сообразны направлениям движения, узорам, сочетающим заданность с
изменчивостью, как прямые и круговые следы от грабель... И кажется, что
все-таки возможна гармония меж человечеством-песком и каменистым миром, меж
двумя разнохарактерными видами гармонии - царящим в неодушевленном мире
равновесием сил, не отвечающим как будто никакому плану, и соразмерностью
того, что создано людьми, стремящейся к рациональности геометрических и
музыкальных композиций, всякий раз не окончательной...

Змеи и черепа

Путешествуя по Мексике, Паломар осматривает Тулу - обращенную в руины
древнюю столицу тольтеков. С ним приятель-мексиканец, знаток цивилизаций
доколумбовой Америки; он пересказывает Паломару - вдохновенно, красочно -
прекрасные легенды о Кетцалькоатле. Бог Кетцалькоатль был когда-то королем и
жил здесь, в Туле, во дворце; до нас дошли лишь основания колонн вокруг
имплювия*, что несколько напоминает древнеримское палаццо.
______________
* Бассейн для сбора дождевой воды (лат.).

Храм Утренней Звезды - ступенчатая пирамида. Наверху четыре
цилиндрических кариатиды, своего рода атланты, представляющие божество
Кетцалькоатля в виде Утренней Звезды (символы ее - четыре бабочки на спинах
атлантов), и столько же колонн - Пернатых Змеев, представляющих того же бога
в образе животного.
Приходится все это принимать на веру; впрочем, доказать обратное
непросто. Здесь каждая раскопанная статуя, любой предмет, малейшие детали
барельефа означают нечто, означающее что-то, значащее что-нибудь еще.
Животное обозначает бога, это божество - звезду, а та - какую-то стихию или
человеческое свойство, и так далее. Мы в мире пиктографии: желая что-то
написать, предки мексиканцев рисовали разные фигуры, а рисуя, все равно как
бы писали: каждая фигура - ребус, ожидающий разгадки. Даже самые
абстрактные, геометрические фризы храма могут быть восприняты как вереницы
стрел - если видеть образуемый ломаной линией мотив, а могут - как цепочки
чисел, задаваемых расположением отрезков. Для барельефов Тулы характерно
повторение стилизованных фигурок ягуаров и койотов. Приятель-мексиканец не
обходит своим вниманием ничего, и каждый камень оборачивается рассказом о
вселенной, аллегорией, нравоучением.
Среди развалин вереницей ходят школьники с индейскими чертами, может
быть, потомки тех, кто создал эти храмы; на них простая белая бойскаутского
типа форма, на шее голубой платок. Ведет детей учитель, не намного выше
ростом, лишь чуть-чуть постарше и с таким же круглым смугловатым, небогатым
мимикой, лицом. Преодолев высокие ступени пирамиды, школьники встают среди