"Итало Кальвино. Тропа паучьих гнезд" - читать интересную книгу автора

англичанин, наполовину индиец, который странствует по Индии с Красной Ламой
в поисках источника очищения.
Два часа назад он беседовал с этим мерзавцем Фертом, с братишкой
проститутки; сейчас он подходит к лагерю Грозы, лучшему в бригаде. У Грозы
есть взвод русских, бывших военнопленных, бежавших с фортификационных работ,
которые ведутся на границе.
- Кто идет?
Это часовой. Он - русский.
Ким называет свое имя.
- Какие новости, комиссар?
Это Алексей, сын колхозника, он был студентом инженерного института.
- Завтра бой, Алексей.
- Бой? Ста фашистам капут?
- Не знаю, Алексей, скольким капут. Я не знаю даже, сколько их вообще.
- Соль и табак, комиссар.
"Соль и табак" - Алексею очень понравилась эта итальянская поговорка.
Он постоянно повторяет ее вместо обычного приветствия.
- Соль и табак, Алексей.
Завтра предстоит большой бой. Ким обрел душевную ясность. "А, б, в", -
скажет он. Он продолжает думать: "Я люблю тебя, Адриана". Это - история.
Это - и ничего, кроме этого.

X

Утро, но пока еще не рассвело. Готовясь выступить, люди Ферта молча
суетятся подле сарая. Они наворачивают на себя одеяла: прежде чем встанет
солнце, на камнях горной гряды будет холодно. Люди думают не о том, что
произойдет с ними, а о том, что случится с их одеялами, которые они возьмут
с собой: потеряют ли они их, если придется отступать, или одеяла заскорузнут
от крови, пока они будут умирать, или же их подберет какой-нибудь фашист, а
потом станет хвастаться ими в городе как своими трофеями. Но какое значение
имеют одеяла?
Слышно, как над ними, словно в облаках, проходит вражеская колонна. По
пыльной дороге крутятся большие колеса; фары погашены, идут солдаты, уже
уставшие, которые спрашивают у старшины, далеко ли до цели. Люди Ферта
переговариваются вполголоса, словно немецкая колонна проходит за стеной
сарая.
Они гремят ложками в котелках, выскребая вареные каштаны: кто знает,
когда им доведется в следующий раз поесть. На этот раз в бой отправляется
даже повар. Он раздает поварешкой каштаны и, еще не продрав как следует
глаза, бормочет под нос какие-то ругательства. Джилья тоже встала и
бесцельно слоняется между готовящимися к бою людьми. Левша то и дело
останавливается и посматривает на нее.
- Послушай, Джилья, - говорит он, - тебе не следует оставаться одной в
лагере. Никогда не знаешь, как все обернется.
- А куда мне, по-твоему, деться? - спрашивает Джилья.
- Надень юбку и отправляйся в поселок, женщине ничего не сделают. Ферт,
скажи ей, чтоб она уходила, что ей нельзя тут оставаться одной.
Ферт не стал есть каштаны; подняв воротник, он безмолвно руководит
подготовкой к выступлению. Он не поднимает головы и отвечает не сразу.