"Альбер Камю. Шведские речи" - читать интересную книгу автора

переносят созданную для них жизнь только благодаря воспоминаниям или
коротким, нежданным возвратам счастья.
Итак, определив свою истинную суть, свои пределы, свои долги, а также
символ своей трудной веры, я чувствую, насколько мне легче теперь, в
заключение, показать вам всю необъятную щедрость того отличия, которым вы
удостоили меня; насколько мне легче теперь сказать вам также, что я хотел
бы принять эту награду как почести, возданные всем тем, кто, разделяя со
мною тяготы общей борьбы, не только не получил никаких привилегий, но,
напротив, претерпел несчастья и подвергся преследованиям и гонениям. Мне
остается поблагодарить вас от всего сердца и публично, в знак моей
признательности, дать ту же, вечную клятву верности, которую каждый
истинный художник каждодневно дает себе молча, в глубине души.

ДОКЛАД, СДЕЛАННЫЙ 14 ДЕКАБРЯ 1957 ГОДА

Этот доклад под названием "Художник и его время" был сделан в большом
лекционном зале Упсальского университета
Один восточный мудрец всегда просил в своих молитвах аллаха, чтобы тот
милостиво избавил его от жизни в интересное время.
Поскольку мы не мудрецы, бог нас от этого не избавил, и мы живем в
интересное время. Во всяком случае, оно не позволяет нам терять к нему
интерес. И современным писателям это известно. Когда они говорят, их
критикуют, на них нападают. Когда же они из скромности умолкают, вокруг
только и говорят что об их молчании, шумно порицая их за него.
В этом оглушительном гомоне писатель не может больше рассчитывать на
уединение, где никто не спугнет дорогие ему мысли и образы. До сих пор
воздержание от слова, худо ли, бедно ли, всегда было возможным в истории
человечества. Тот, кто не одобрял, имел возможность смолчать или
заговорить о другом. Сегодня все изменилось, и даже молчание кажется
подозрительным. Начиная с того момента, как оно также приняло значение
выбора, в качестве такового заслуживающего либо кары, либо хвалы,
художник, хочет он того или нет, берет на себя определенные обязательства.
Слово "обязательство" кажется мне здесь более верным, нежели слово
"ангажированность" . И действительно, речь идет не о добровольном участии
художника в чем бы то ни было, а скорее об обязательной воинской
повинности. Любой художник обязан сегодня плыть на галере современности.
Он должен смириться с этим, даже если считает, что это судно насквозь
пропахло сельдью, что на нем чересчур много надсмотрщиков и что вдобавок
оно взяло неверный курс. Мы находимся в открытом море. И художник наравне
с другими обязан сидеть за веслами, стараясь, насколько это возможно, не
умереть, то есть продолжать жить и творить.
Дело это, по правде говоря, нелегкое, и я могу понять тех художников,
которые примутся оплакивать прежнюю свою комфортную жизнь. Перемена их
участи слишком груба и внезапна. Конечно, в цирках истории всегда
встречались мученики и львы. Первые утешались надеждой на вечную загробную
жизнь, вторые - исторической кровавой трапезой. Но до сих пор художнику
всегда было обеспечено безопасное место на трибунах. Он пел для себя
самого, в пространство, или же в лучшем случае песни его ободряли мученика
и на миг отвлекали льва от его добычи. Теперь все подругому: художник сам
оказался на арене. И голос его поневоле изменился, он звучит куда менее