"Альбер Камю. Шведские речи" - читать интересную книгу автора

уверенно.
Разумеется, сразу становится ясно, чего рискует лишиться искусство под
гнетом этой постоянной обязанности. Оно в первую очередь утрачивает
непринужденность и ту божественную свободу, которая пронизывает, например,
творчество Моцарта. Теперь становится понятно, почему на современных
произведениях лежит печать растерянности и озабоченности, от чего они так
часто и терпят провал. Легко объяснить, почему у нас ныне гораздо больше
журналистов, чем писателей, больше бойскаутов от живописи, нежели
Сезаннов, почему, наконец, "розовая библиотека" или "черная серия"
вытеснили "Войну и мир" или "Пармскую обитель". Конечно, всегда модно
противопоставить этому положению вещей всякие гуманистические ламентации,
сделаться тем, в кого непременно желал обратиться Степан Трофимович из
"Бесов", - воплощенным упреком.
Можно также, в подражание тому же персонажу, временами впадать в
гражданскую скорбь. Но она - эта скорбь - ничего не изменяет в реальном
мире. Так что лучше уж, на мой взгляд, отдать своей эпохе причитающуюся ей
часть, раз она так жадно требует ее, и спокойно признать, что времена
утонченных метров, писателей с "камелиями" и гениев в башнях из слоновой
кости ушли, и ушли безвозвратно.
Творить сегодня стало делом небезопасным. Всякая публикация ныне есть
общественный акт, отданный на растерзание бурным страстям века, который
никому ничего не прощает. Вопрос, следовательно, состоит не в том,
насколько это вредит или не вредит искусству.
Вопрос - для всех тех, кто не мыслит себе жизни без искусства и того,
что оно заключает в себе,- лишь в возможности понять, в какой степени
среди полицейских чинов стольких идеологий (какое множество религий и
какое одиночество!) непостижимо странная свобода творчества еще возможна
для нас.
Недостаточно сказать, что искусству угрожает государственная мощь. В
этом случае дело обстояло бы очень просто: художник либо борется, либо
капитулирует. Проблема осложняется, становится смертельно опасной с того
момента, как замечаешь, что бой завязывается в самой душе художника.
Ненависть к искусству, которую так часто демонстрирует наше общество, была
бы в настоящее время не столь гибельна, не находи она поддержки у самих
художников. Художники прошлых времен ставили под сомнение лишь свой
собственный талант. Нынешние сомневаются уже в необходимости своего
искусства, иначе говоря, в самом смысле своего существования. Расин
постыдился бы писать "Беренику" в 1957 году вместо того, чтобы выступать в
защиту Нантского эдикта .
Это сомнение художника в праве искусства на существование имеет
множество причин, но из них следует выделить только возвышенные. Оно
объясняется в лучшем из случаев ощущением современного художника, что он
лжет или говорит в пустоту, если не отражает в своих произведениях
трагедию человеческой истории. И в самом деле: главная отличительная черта
нашего времени - это бесцеремонное вторжение народных масс, с их
бедственным положением, в мироощущение художника. Всем известно, что они,
эти массы, существуют, хотя общество упорно старается забыть об этом. А
то, что это известно, вовсе не есть заслуга избранников духа - художников,
пусть даже лучших из лучших; нет, разуверьтесь в этом: просто сами массы,
ощутив свою силу, больше не позволяют забывать о себе.