"Марша Кэнхем. Ветер и море " - читать интересную книгу автора

рукой, а взгляд серо-стальных глаз был прикован к береговой линии.
Каждый раз, когда его рука опускалась, двенадцать восемнадцатифунтовых
пушек выстреливали почти одновременно и бортовую батарею окутывали облака
дыма с оранжевыми прожилками. "Орел" отчаянно кренился при отдаче, и
орудийная команда, пользуясь случаем, немедленно бросалась тащить бортовые
пушки на толстых подкладках для перезарядки. Раскрывались затворы, новые
пороховые заряды закладывались на места, металлические ядра загонялись в
жерла и зажимались, и старшины орудий один за другим поворачивали потные, в
полосках копоти лица к лейтенанту Баллантайну и кричали:
- Готов!
Баллантайн законно гордился своей командой, которая, если постарается,
могла выстрелить три раза за минуту. Цель была настолько близка и доступна,
что даже оборонительное укрепление Змеиного острова, эта грозная твердыня,
постепенно разрушалось. Нижний ярус орудий стрелял так же быстро и без
промахов, как и верхний. Лейтенант громко похвалил группу голых по пояс,
перепачканных сажей канониров, которые стреляли не переставая, хотя поручни
и настил под ними разлетались в щепки, и про себя порадовался искусству
старшего канонира Данби и рулевого Лотуса, строго державшего указанный курс.
Матросы, на телах которых бугрились мускулы, работали с энтузиазмом, и
"Орел" вел себя как хищник, по имени которого и был назван, и не было ни
малейшего сомнения в том, что они выйдут победителями в этот день...
Впрочем, как и в любой другой.
В одной из крохотных, плохо оштукатуренных лачуг, теснившихся в
глубокой долине, скрытой от посторонних глаз песчаными дюнами, Миранда Гоулд
испуганно отвела взгляд от тростниковой койки, на которой лежал раненый
мужчина. Фигура Миранды привлекала взгляды мужчин своей необычностью, тонкая
талия и при этом пышная грудь, унаследованная ею от кастильских предков.
Волосы у нее были цвета воронова крыла, кожа теплого оливкового оттенка;
длинные блестящие ресницы, обрамляющие янтарные миндалевидные глаза,
скрывали вход в ее душу намного искуснее, чем это бывает у девушек в
девятнадцать лет.
- Что вы думаете обо всем этом, Друдж? - хриплым шепотом спросила
она. - Полагаете, мы сможем продержаться хотя бы день?
Правая нога Друджа вниз от колена была раздроблена, и он смог только
бессильно прикрыть глаза, провести языком по сухим потрескавшимся губам и
питать надежду, что его ложь прозвучит убедительно.
- Мы получили хороший шанс, госпожа Гоулд. Но лис за штурвалом не
знает, как поворачивать назад. Он прекрасный стрелок, но плохой охотник. Он
полагает, что, если будет продолжать вколачивать железо нам в глотки, мы
задохнемся. Но он не знает Эверара, понимаете? Он не знает, что Эверар легко
справится с удушьем, а затем выплюнет вдвое больше желчи с таким же
неистовством, как и прежде.
- Если бы здесь был Дункан или Гаррет, - с горечью пробормотала она, -
корабль никогда не подошел бы к берегу так близко. Будь прокляты их души!
Будь прокляты они оба за то, что настояли на своем и отправились на помощь
паше. Им следовало предоставить Караманли в одиночку разбираться со своими
врагами, а самим остаться здесь, чтобы нас защитить.
Друдж чуть-чуть приоткрыл глаза. Он скорее отрезал бы свой язык, чем
позволил бы высказать себе какие-нибудь дурные мысли в адрес Золотой
Миранды, но всего неделю назад именно она, пылкая, верная любовница Дункана