"Марша Кэнхем. Меч и роза ("Александер Камерон и Кэтрин Эшбрук" #2) " - читать интересную книгу автора

вслед за новобрачными по залитой солнцем дорожке к экипажам, ждущим, чтобы
отвезти их в поместье Чалмерсов. Чтобы отпраздновать свадьбу единственной
дочери, Уилберт Чалмерс не пожалел денег на угощение, музыкантов и
украшения. Молодая пара должна была провести ночь в поместье, а утром
отправиться в Лондон, чтобы вкусить радостей медового месяца, прежде чем
долг призовет Демиена на службу.
А у нее все вышло по-другому, с горечью думала Кэтрин. Обменявшись
краткими сухими клятвами в библиотеке, они с Александером разошлись
укладывать вещи, готовясь к поспешному и тайному отъезду из Роузвуд-Холла.
Две "медовых" недели стали испытанием на выносливость: Кэтрин провела их в
тесном, душном экипаже, трясущемся на ухабах военных дорог, не
предназначенных для колес элегантных карет. Ей пришлось не только холодеть
от страха при столкновениях с дозорными отрядами, но и ссориться с мужем,
который явно решил усугубить ее мучения.
- Кэтрин! Кэтрин, это было чудесно! - Новоиспеченная миссис Демиен
Эшбрук метнулась к подруге, словно легкокрылая бабочка, в вихре юбок и
атласных лент головного убора. Сияя от счастья, она порывисто схватила
Кэтрин за руки и понизила голос, едва шевеля губами: - Ты видела, как я чуть
не лишилась чувств, когда священник завел речь о супружеском долге и
материнстве? Мне казалось, что все взгляды устремились на меня, все
присутствующие разом зашептались.
- Если они и глазели, то лишь потому, что завидовали тебе, - заверила
Кэтрин. - Пусть шушукаются сколько пожелают. Эти старые коровы никак не
могут простить тебе того, что ты завладела сердцем самого достойного
холостяка Англии.
Последние слова были произнесены с заговорщицкой улыбкой. К подругам
приблизился Демиен. Обняв и поцеловав сестру, он извлек из кармана белого
атласного жилета пять сверкающих золотых соверенов.
- Теперь никто не скажет, что Эшбрук не платит долги чести, - заявил
он, протягивая монеты Кэтрин. - Какими бы сомнительными ни были эти долги!
Кэтрин и Гарриет переглянулись.
- Должно быть, он платит за потерянную свободу, - без обиняков
предположила Кэтрин. - Насколько я помню, он поклялся остаться холостяком до
сорока лет.
- До тридцати, - поправил Демиен. - И поскольку тридцать мне стукнет
через полгода, я почти сдержал клятву. И все-таки ты первая предсказала, что
я вскоре расстанусь с холостяцкой жизнью, и поставила пять золотых
соверенов. Дорогая Китти, я с радостью признаю твою победу и плачу проигрыш!
Не обращая внимания на удивленно поднятые брови гостей, Демиен обнял
Гарриет за талию и притянул к себе. От пылкого поцелуя новобрачная
раскраснелась так, что сквозь слой рисовой пудры на ее носу проступила
россыпь веснушек.
Ласковый упрек Гарриет и добродушное извинение Демиена не могли не
вызвать у Кэтрин улыбку. Их радость была неподдельна, любовь друг к другу -
открыта, бесхитростна, лишена оттенка сомнений и колебаний. И по характеру
они подходили друг другу. Застенчивая, скромная Гарриет была предана Демиену
всей душой, а сильный, выносливый, заботливый и внимательный Демиен был
готов свернуть горы ради своей жены. Замашки лорда Эшбрука он не
унаследовал. Демиен уже перебесился, отдал дань безумствам ранней молодости;
он был стройным и привлекательным, умел подолгу поддерживать витиеватые