"Марша Кэнхем. Меч и роза ("Александер Камерон и Кэтрин Эшбрук" #2) " - читать интересную книгу автора

справки, сэр Альфред вложил деньги в "Компанию Монтгомери". Если кто и
удивился, узнав о размерах состояния Монтгомери, так это Кэтрин: она считала
его вымыслом, таким же, как фамилия владельца.
Выйдя замуж за Александера Камерона, она очутилась в нелепом положении:
она имела все, что могла бы пожелать, и в то же время не имела ничего.
Она надеялась, что свадьба Демиена выведет ее из состояния апатии, но
уже в начале вечера поняла, что чуда не произойдет. Мужчины в напудренных
париках, скользящие по бальному залу в атласных, как у Арлекина, костюмах,
лишь напомнили ей вечера в Ахнакарри. Там собирались горцы в одеяниях из
кожи и клетчатой шотландки, они танцевали, выплескивая чистую, неподдельную
радость. Здесь женщины расхаживали по бальному залу с приклеенными,
застывшими улыбками, высоко вздернув напудренные носы, выставив напоказ
выпирающие из корсетов груди, затянув талии так туго, что оставалось лишь
гадать, как им удается дышать. В Шотландии женщины без стеснения заливались
смехом, ели с аппетитом, весело болтали и пили, даже не пытаясь в притворной
скромности опустить ресницы.
Терпение Кэтрин иссякало по мере того, как шампанского в ее бокале
становилось все меньше. Под каким-то предлогом она покинула зал и нашла в
саду тихую, уединенную тропинку. Еще полчаса - и гости увлекутся флиртом,
пары разойдутся по укромным углам, станет ясно, кто хищник, а кто жертва, и
никто не хватится Кэтрин, даже если она ускользнет к себе в спальню. Демиен
и Гарриет поймут и простят ее, а до остальных ей нет никакого дела.
По местным меркам, дом Чалмерсов был скромным, но сад содержали в
безукоризненном порядке. Отец Гарриет, знаток греческой истории, превратил
парк в волшебный уголок с широкими аллеями, лабиринтами и статуями. Кэтрин
особенно любила грот, где богиня любви Афродита возлежала в окружении
неподвижных каменных голубей. Не раз Кэтрин случалось сидеть в гроте на
чугунной скамье, вглядываясь в холодное мраморное лицо богини.
- Мне следовало бы возненавидеть тебя за все, что ты сделала со мной, -
прошептала Кэтрин.
Никто не ответил ей, только где-то вдалеке заухала сова.
- Что ж, смейся! Раньше мне и в голову не приходило искать уединения во
время бала.
Вздохнув, Кэтрин откинулась на спинку скамьи, с удовольствием сбросила
тесные туфли и пошевелила затекшими пальцами, подставляя их прохладному
воздуху. Небо над головой походило на огромный хрустальный амфитеатр,
украшенный миллионами блестящих звезд. Думая о них, Кэтрин невольно
улыбнулась и представила себе, как Александер сидит под этими же звездами,
смотрит на них и размышляет, помнит ли она его. Впервые она позволила себе
предположить, что он думает о ней так же часто, как она - о нем, и,
возможно, даже жалеет, что отослал ее домой. Александер не верил, что Чарльз
Стюарт сумеет собрать армию, способную противостоять многочисленным
английским войскам. Ему пришлось присоединиться к мятежникам из гордости и
преданности клану, но, несмотря на это, однажды он шепотом заметил: принц
наверняка признает ошибку при первом же залпе артиллерии Ганновера,
вспомнит, что у якобитов нет ни единой пушки, и предпочтет решить спор
мирным путем, пока у него не иссяк запас чистых бриджей.
Кэтрин негромко рассмеялась, но вдруг прервала себя, повернула голову и
прислушалась к шороху в ближайших кустах. Ниша, в которой она сидела, была
тенистой, чугунную скамью отгораживала от тропы искусно подстриженная живая