"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

мертва.
Сара Брантон лежала в постели без всякой надежды заснуть - слишком
много мыслей вертелось в голове. Днем она столько раз испытала давно забытые
радости, скромные удовольствия и вольности, что сейчас и не помышляла о сне,
а перебирала их в памяти, словно в спешке собранные с морского берега
камешки, которые теперь нужно внимательно осмотреть, ничего не упуская.
Одежда и все остальное, что она купила, было прилежно разложено на диване.
Фарли - Сара еще не решалась называть его по имени (всему свое время) -
заехал в банк и снял со счета деньги. К радости Сары, вопреки ее предложению
пойти пропустить стаканчик в кафе, пока она ходит по магазинам, он остался с
ней и в следующие два часа ни разу не выказал скуки или нетерпения. "Меня
все продавцы знают, - объяснил он. - Со мной вас не обсчитают. К тому же мне
нравится торговаться". Его и впрямь все не только знали, но любили и
уважали: Сара, шедшая рядом с Фарли, вызывала лишь доброжелательное
любопытство, ни одного косого взгляда не поймала она. На обратном пути
сделали большой крюк, чтобы отобедать в ресторане вдали от моря. Владелица и
ее муж встретили Фарли радостными возгласами и бурными объятьями; здороваясь
с Сарой, они улыбались, окидывали ее оценивающими взглядами, но понравилась
она им или нет, понять было невозможно. "Я слыву одиночкой. Вот они и ломают
голову, что это за красавица со мной", - потом пояснил он - простодушно,
шутливо, но у Сары слезы кольнули уголки глаз. Красавица! После восьми лет
затворничества она уже разучилась думать о внешности. Считала себя лишь
одной из монахинь в часовне, что сидели, преклонив колени, склонив головы, и
смиренно молились.
За едой Фарли рассказал немного о себе; говорил, как всегда, легко, в
подробности не углублялся, не пользовался любопытством Сары, чтобы
представить себя в выгодном свете. Отец его отслужил на флоте и стал
разводить чай в Кении. И он, и мать уже умерли. У него не было ни сестер, ни
братьев, только горстка дальних родственников в Англии. Там он и учился, на
каникулы летал в Африку, в армию пошел в Кении. О дальнейшем рассказывал
неохотно, заметил лишь, что много путешествовал, свободно владеет тремя или
четырьмя языками и "... не заработал денег, о которых стоило бы говорить.
Нет у меня ни ясной цели, ни желания чего-то достичь". Он одарил Сару
некрасивой, но искренней улыбкой.
Издалека донесся звон церковного колокола - пробило три. В ее монастыре
сейчас начинался дневной молебен. Правила на этот счет были строги, поэтому
монахини безропотно спешили в часовню. Сколько раз возникало греховное
желание пропустить службу! Но Сара всегда преодолевала его, повторяя с
остальными второй и третий стихи восьмого псалма:
"Господи, Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле! Слава
Твоя простирается превыше небес!
Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу ради врагов Твоих,
дабы сделать безмолвным врага и мстителя".
Сара погладила себя по животу под шелком только что купленной ночной
рубашки. "Шелк скрывает кожу, а тело - грех", - подумала она и глаза
почему-то затуманились. Не от жалости ли к самой себе? Выражение лица и
поведение друга Фарли, Германа, подсказывали ей, что он понял: в последние
месяцы она часто поддавалась этому чувству. Неужели она так плохо
разбиралась в собственном теле, что пошла на поводу вымысла, дабы увильнуть
от жизни, которая стала невыносимой. А тот врач не раз находил предлог зайти