"Виктор Каннинг. Клетка [D]" - читать интересную книгу автора

время после развода они с матерью кочевали... Париж, Флоренция, Рим, Каир,
Мадрид... но домом считали виллу Лобита. Мать часто оставляла здесь Сару под
присмотром няни или гувернантки, потом отправила в школу во Флоренции, а
после - в интернат при одном из монастырей Лиссабона. С раннего детства Сара
почему-то считала, что станет монахиней.
- Теперь я уверена - эту мысль вселила в меня мать, в противовес своей,
очень светской жизни. Я знала, у нее были любовники, всегда богатые, она
обожала мирские утехи, - но в глубине души сознавала, что грешит, - и меньше
всего на свете хотела, чтобы я пошла по ее стопам. Лет с четырнадцати она
вдохновляла и направляла меня на религиозный путь. И мне самой стало
казаться, будто я мечтала о монашестве всегда, а потому никогда не
оспаривала этот выбор.
Однако матери так и не удалось увидеть дочь монахиней. Когда Саре было
шестнадцать лет, мать неожиданно заболела, и дочь привезли к ней на виллу
Лобита из интерната в Лиссабоне.
- Когда я приехала, то поняла - ее дни сочтены. Хотя в этом она не
признавалась никому, даже самой себе. Она умела изгонять неприятные или
нежелательные мысли. Ведь в ее жизни бывали не только бурные времена, дни
напоказ, но и скрытые, тайные. В тот раз она о себе почти не говорила. Все
обо мне беспокоилась... в основном о моем будущем пострижении в монахини. И
у меня, наивной девчонки, сложилось-таки впечатление, будто мать, понимая,
видимо, что перестаралась с моей религиозностью, пыталась дать мне
возможность передумать. Но когда я твердо заявила, что хочу только одного -
служить Господу, она возликовала. Может, и не стоит так говорить, но мать,
вспоминая собственную жизнь, здорово утешалась, зная, что ее дочь решила
посвятить себя Богу, и это... словом, это откроет путь на небеса и ей самой.
О, как трудно заявлять такое о матери... но, по-моему, я разгадала ход ее
мыслей. И всеми силами старалась угодить ей. К тому же я и впрямь желала
стать монахиней. Боже, как долог и нуден мой рассказ... Но мне очень хочется
объяснить вам все.
Когда Сара чуть-чуть отвернулась от Ричарда, он заметил, как у нее в
глазах блеснули слезы. Потом посмотрел на склон за верандой, услышал дробную
птичью трель в зарослях олеандра. Тихо сказал: "Ничего, ничего, не
торопитесь", - вновь взглянул на Сару, и, оказалось - она смотрит на него,
промокает уголки глаз краешком носового платка - и невпопад подумал, что,
когда ездили в город, она забыла купить косметичку.
- Короче, я заявила матери, что в своем намерении уверена совершенно.
Прекрасно помню - она сидела тогда в кресле у бассейна, закутавшись в плед,
хотя стоял июнь. Она сказала мне - помню дословно: "Совершенная уверенность
в шестнадцать лет, так же как совершенная уверенность в лошади, на которую
ты поставила, - а мать обожала скачки, - может подвести. Поэтому я хочу
кое-что сказать тебе по секрету, которым ты не должна делиться ни с кем до
тех пор, пока не захочешь вернуться в мир из монастыря. Ты знаешь, Орден
потребует отречения от всего имущества?" Конечно, я знала, еще бы не знать.
Когда мать умерла, - вскоре после нашей беседы, - я унаследовала эту виллу и
очень много денег... "
И Сара объяснила, но уже бесстрастно, как отписала виллу тете, а
остальное отцу, не потому, что была связана с ним узами дочерней любви, а
потому, что не хотела обидеть его, отдав деньги на сторону. Заметив, что
Сара отвлеклась, Фарли спросил: "Так что же сказала вам мать? Конечно, если