"Виктор Каннинг. На языке пламени" - читать интересную книгу автора

Он нам покажется не лучшим музыкантом,
Чем воробей. О, как на свете много
Вещей, уместных лишь в свой день и час!

Лили остановилась и улыбнулась в ожидании похвалы.
- Гарри очень любил поэзию. Стихи даются мне ужасно трудно, но он умел
меня учить, хотя, честно признаться, я не понимаю и половины их смысла. Он
обычно... - Ее речь оборвалась на полуслове. - Пора идти.
Ошеломленный, Гримстер пошел за ней к дому. Гарри Диллинг и Лили
Стивенс. Пигмалион и Галатея. Он умер, не закончив превращения. Оплакивала
ли она его, скучала ли по нему? Вероятно, лишь изредка, при удобном случае.
Бедный Гарри. И эти стихи. Шекспир. Гримстером овладело странное чувство,
словно ему только что сообщили нечто очень важное. Такое случалось и раньше.
Не раз он сожалел, что, общаясь с людьми, не пришпоривал и не пускал в эти
минуты вскачь внезапно возникшее смутное, почти неуловимое чувство духовного
родства, столь необходимое в его работе и называемое по-научному интуицией.
Оставшись наедине с сигарой и бренди - после гибели Вальды он стал пить
и больше курить, - Гримстер раскрыл досье на Диллинга, перечитывая абзацы
наугад, перепрыгивая через страницы. Он уже знал досье почти наизусть, но
решил пройтись по нему еще разок - пусть интуиция подскажет, на чем нужно
остановиться, а что можно пропустить.
Гарри Мартин Диллинг родился в 1927 году ("Значит, мы ровесники, хотя
он - Лев, а я - Бык") в Формби, графство Ланкашир, родители погибли при
бомбежках Ливерпуля. Не имел ни сестер, ни братьев. Воспитывался у дяди. Рос
умницей, прошел по конкурсу сначала в Манчестерскую среднюю школу, потом в
один из университетов, стал первым по физике в группе, получал именную
стипендию, а через год завоевал специальную награду "Робинз Прайз" за
научные достижения. Сделал карьеру. Некоторое время работал в
промышленности, занимался исследованиями для "Бритиш Оксиджен Компани"...
Гримстеру за время работы в Ведомстве пришлось прочитать не меньше
сотни подобных биографий. Перу Диллинга принадлежало множество печатных
работ - по спектроскопии и многолучевой интерферометрии, по микроструктуре
поверхности алмазов, рубинов, изумрудов... Гримстеру, как и всякому
непосвященному, эти названия ничего не говорили.
О последних годах Диллинга в досье не было почти ничего. Он открыл
небольшую компанию по промышленным исследованиям, капитала не хватило,
компания была обречена - и за полгода до его смерти обанкротилась. Об этих
шести месяцах в папке не было ни слова, сообщалось только о дне, когда он
связался с Ведомством и в первый раз побеседовал с Копплстоуном.
"И все-таки, что это был за человек?" - рассуждал Гримстер. Для пущей
безопасности спрятал то, что уже собирался продать. Диллинг не блефовал. На
рынок он вышел с товаром. А спрятал его, чтобы обезопасить сделку, потому
что не доверял людям Ведомства, и не без оснований. Они обвинили бы его во
всех смертных грехах. (Если бы обыватели только знали, что происходит за
кулисами! Время от времени такие сведения просачиваются в прессу, в
парламенте разражается очередной скандал, но мало-помалу его всегда удается
загладить. Так уж заведено.) Диллинг не доверил бумаги ни сейфу, ни банку. У
него хватило ума спрятать их сверхнадежно".
Гримстер почувствовал азарт. Такие задания ему нравились.