"Владимир Кантор. Соседи" - читать интересную книгу автора

Родители разошлись в 1974-м, едва Павлу исполнилось восемнадцать лет и
он поступил в университет. Отец с новой женщиной снимал какие-то московские
углы, мать вскоре вышла замуж и переехала.
Уже на третьем курсе Павел женился, как и многие интеллигентные юнцы,
оставленные родителями и искавшие опору в браке. Второй раз он женился после
аспирантуры, завел двух детей, но дурной родительский пример показал, что
ничего уж такого страшного в разводе нет. И он развелся во второй раз. И
загулял, живя один в дуриком доставшейся ему комнате коммунальной квартиры в
Медведкове. Соседями с начала восьмидесятых были бабушка с внучком.
Внука звали Женей, длинненький и тоненький, как церковная свечка, опекаемый
не только бабушками, но и многочисленными тетушками, он собирался после
школы идти в науку. По примеру Павла, относясь к нему с почтением, только на
"вы" и никак иначе, он выбрал филологический. Женя был погружен в
переживание культуры. И считал, что Галахова сама фамилия обязывает быть
нерядовым ученым. А потому и осуждал, но тихо, религиозно, он еще и верующий
был, беспорядочные связи Павла и сопровождавшие их пьянки. "Зачем вам это? -
робко спрашивал он. Все эти пьяницы и блудницы? Ведь вы же понимаете, что
злу выгодно, если ум и добро бездействуют, погрязают в животных страстях.
Помните, вы обратили мое внимание на одно место из
Евангелия от Иоанна? Я его наизусть запомнил: "Тогда Иисус сказал им:
еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла
вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет".Слова простые, но ведь
по-прежнему много зла и тьмы кругом, Павел Вениаминович! Вы же можете. Вам
же дано свет нести, то есть просвещать". Павлу, однако, в ажиотаже
перестройки, когда сама кровь бурлила, казалось, что мальчик
Женя живет вне времени и пространства, не знает, что есть жизнь помимо
книг - в борьбе группировок, идей, в любви пылких и желанных женщин. А потом
в конце весны умерла Женина бабушка, как раз когда шли его выпускные
экзамены. И через неделю после ее похорон Женю насмерть сбил так и не
опознанный джип с каким-то сильным мира сего за рулем. Говорили, что сыном
бывшего члена политбюро. Из Склифосовского тетушки отвезли племянника прямо
на кладбище, не завозя домой. Все лето Павел жил без соседей. А осенью
1993-го к нему подселили Раису Власьевну с дочкой Зиночкой, тогда
девятиклассницей.
Павел чувствовал, что пот стекает по лбу, по шее, а тело стало влажным
от жары. Он вытер лицо платком. Скомкал, сунул в портфель: в карман брюк не
мог, они словно прилипли к ногам. Он с подростковых лет не знал более
сильного удовольствия, чем езда в автобусе или трамвае. На короткое время
поездки он полностью выключался из служебной и деловой жизни, не давая себе
думать о работе и пуская мысли бродить по сторонам: пусть сама жизнь без
помех крутится у него в голове - так, как бы случайно, до чего-то важного и
добредешь. Дорога в переполненном транспорте всегда была для него моментом
размышлений и воспоминаний, длинных, бессвязных, ни к чему не обязывающих,
но необходимых всему его существу.
Сосед слева шумно вздохнул, сложил газету, протянул ее своей подруге
жизни и вытер ладонью шею, потом вытер эту руку другой, зачем-то понюхал их,
словно радуясь крепкому запаху своего пота, и долго изучающе смотрел себе на
ладони, шевеля пальцами. Павел глянул в окно - новенькая бензоколонка, еще
три остановки - и конечная. Метро. "Интересно, что за письмо припас Леня?
Чего он говорил-то? Ах да! "Приходи. С кем хочешь. Новую завел? Приводи.