"Сергей Капков. Эти разные, разные лица (30 историй жизни актеров) " - читать интересную книгу автора

уехал в Берлин и не вернулся. Мы решили, что его арестовали, так как он
ничего и никого не боялся, болтал что хотел и ругал Гитлера. Мы попали к
другому немцу, который уже смотрел на нас, как на рабов. Началась муштра. И
погнали нас в Смоленск, затем в Могилев, в Гомель, в Барановичи, а потом все
дальше и дальше до самой Германии. Там нас устроили в учреждение под
названием "Винета", где работали все иностранные артисты, выступая перед
своими соотечественниками. Нам дали небольшой джаз-оркестр. Я и Холодов
делали вдвоем всю программу для наших военнопленных, которые были расселены
в небольших городах и работали по хозяйству на владельцев земель. Война шла
к концу.
И в конце войны на Холодова кто-то все-таки донес, что он еврей. Его
пришли арестовывать. К тому времени мы с ним были уже, по сути, мужем и
женой. На все мои вопросы отвечали: "Не ждите, он не вернется". Я тут же
начала бешено действовать: одну свою знакомую русскую девушку, очень
хорошенькую, говорящую по-немецки, попросила мне помочь разузнать, где он,
что может сделать для него жена. Наконец выяснили, что Холодов в больнице. А
попал он туда, потому что был жестоко избит, избит до полусмерти, до
неузнаваемости. Начала подавать бесконечные петиции, пыталась убедить их,
что Холодов русский, просто он был прооперирован в детстве, что он по
происхождению ростовский донской казак. Этой же версии придерживался и
Холодов - мы ее заучили еще в Вязьме. В конце концов мы привели двух так
называемых свидетелей - одну старую актрису из Смоленска и эстрадника из
Москвы Гарро (все почему-то в Берлин попали). Они засвидетельствовали, что
знали деда и бабку Холодова, его родителей, что он самый настоящий донской
казак - слава Богу, у немцев смутное представление о казачестве! И в апреле
45-го его все-таки выпустили.
- Это же самое настоящее чудо! Сколько сил надо было приложить для
того, чтобы такое случилось! А как вы встретили Победу?
- Победу я встретила в Польше, в вонючем подвале. Мы уже ехали в
грузовике по направлению к нашей границе. На ночь мы остановились в каком-то
польском городе, и вдруг повсюду началась стрельба. Я, конечно, побежала в
подвал. Любопытный Холодов пошел посмотреть, в чем дело. Вернулся: "Выходи!
Это наши палят в воздух. Победа!" Так закончилась война. И вы думаете, нас
отпустили домой? Нет. Мы должны были обслуживать своим искусством тех, кто
возвращался в Россию. Пока они ожидали транспорт, пока их допрашивали - где
были, что делали, - мы давали концерты. Так и просидели в Загане до ноября.
Уезжая, получили премии: Холодов - пианино, а я - аккордеон. Правда, пианино
пришлось отдать в Бресте какому-то начальнику, чтобы он нас посадил в вагон,
так как сесть в поезд было невозможно - ехали на крышах.
Приехали в Москву, сразу пришли в Театр сатиры. Труппа была в Иркутске.
Нас приняли замечательно: "Слава Богу, вы вернулись! Что же вы пережили!
Подождите работать - мы вас на курорт отправим, отдохнете". На следующий
день нас арестовали.
- За измену Родине?
- Трудно было понять... Следователь говорит стереотипную фразу: "Ну,
расскажите о ваших преступлениях". Каких преступлениях? О чем он? Что я
могла в плену сделать? Я же не героиня. Партизан искать? Я не знаю, где они
могли быть. Ни одного партизана в глаза не видела. Кушать мне как-то надо
было, у меня есть профессия, вот я этой профессией и занималась, чтобы не
умереть с голоду. Так я и отвечала на допросах: "Если виновата, значит