"Сергей Капков. Эти разные, разные лица (30 историй жизни актеров) " - читать интересную книгу автора

счастливые мои годы, время шуток, веселья, розыгрышей, смеха! Мы с Машей
Мироновой были в центре театральной публики, нас приглашали на все премьеры,
просмотры, банкеты. Меня окружали писатели, художники. Когда мы репетировали
"Под куполом цирка", я подружилась с авторами пьесы Ильфом, Петровым и
Катаевым, а затем с Олешей, Никулиным, Зощенко. Это была дивная компания,
которая приняла меня, потому что я была примадонной мюзик-холла и как-то
украшала их компанию. А сколько писем шло! Писали, писали, писали... В моей
уборной был прибит большой толстый гвоздь, я на него эти письма и
нанизывала. Были смешные, малограмотные письма, были очень тонкие и
изысканные. Один человек писал даже до недавнего времени: начал с
мюзик-холла и продолжил тогда, когда я вернулась в Москву из Воркуты.
- Мюзик-холл все-таки закрыли в 1936 году. Чем это было мотивировано?
- Закрыли нас, когда мы начали репетировать "Богатую невесту". Кричали,
что мы иностранцы, что это не советский театр, кому он нужен! Извините,
каждый день зал был битком набит. Полные сборы! И по воскресеньям два раза
аншлаги! Бешеная прибыль государству! Никого это не интересовало. Помещение
отдали театру народного творчества, который через год закрылся, так как
никто туда не ходил.
- А вы сразу же перешли в Театр сатиры?
- Сразу. Получила приглашение и пошла. Театр сатиры - это комики:
Хенкин, Корф, Поль, Курихин, Кара-Дмитриев, Лепко - блестящие актеры! Но это
было не для меня. Мне требовался репертуар такой, какой сейчас у Людмилы
Гурченко. Тогда ах как он мне нужен был! Но ведь ничего подобного нельзя
было сделать, ничего!
- Но вы все равно много играли.
- Да, я вошла во все старые спектакли. Потом стала играть в "Слуге двух
господ" Беатриче, в "Пигмалионе". В Театре сатиры шли тогда более
легковесные комедии, Шкваркина много ставили - "Чужой ребенок", "Страшный
суд", "Весенний смотр", старинные водевили.
- То есть вы стали драматической актрисой.
- И это мне не очень нравилось. Но в 1934 году вышла картина
"Марионетки", и я с ней ездила в отпуск по городам, зарабатывала деньги. В
то время не было ставок, и каждый брал, сколько хотел. Причем, если бы он
того не стоил, ему бы не давали, так что все зависело от публики. Я тогда
много зарабатывала. А потом сделали твердые ставки. Кто-то наверху все за
всех решал, и прием публики никого не волновал.
- Как складывалась ваша судьба в военные годы?
- Сначала на фронт поехал Хенкин. Возвращается и говорит: "Боже мой!
Там затишье. Никто не стреляет". Действительно, какое-то время под Москвой
так и было. А здесь мы каждый вечер ездили на дачу Театра сатиры в
Зеленоградское, так как очень боялись бомбежек, которые начинались
ежевечерне ровно в 11 часов. Немцы в этом отношении были очень
пунктуальными.
Так вот, Хенкин приехал с фронта и стал нас агитировать: "Сидите тут,
терпите. А жизнь-то там! В лесу тихо, мирно, слушают, угощают". И мы
поехали. 13 сентября, бригада № 13, 13 человек с 13 рублями суточных... От
Театра сатиры нас было четверо: Рудин, Корф, Холодов и я, остальные из
цирка, из Театра Станиславского и Немировича-Данченко два певца, директор
ЦДРИ и пианист (причем пианист совершенно напрасно поехал, так как пианино
не было, а он при бомбежке погиб). Прибыли мы в 16-ю армию Рокоссовского.