"С.Кара-Мурза, и другие. На пороге 'оранжевой' революции " - читать интересную книгу автора

сами зрители становятся "инструментом производства иллюзии". Достаточно
сравнительно небольших начальных инвестиций, чтобы запустить двигатель
спектакля, а затем он работает на энергии эмоций, самовоспроизводящихся в
собранную на площади толпу. Объект манипуляции сам становится топливом,
горючим материалом - идет цепная реакция в искусно созданном человеческом
"реакторе".
  Квалификация режиссеров видна и в том, что в правильной дозировке
стимулировались сильные эмоции, вступавшие в резонанс и дающие кооперативный
эффект подавления рационального сознания - эмоции восторга и страха.
В.Осипов делает такое наблюдение: "Поддерживалась особая атмосфера
приподнятости, сдобренной страхом. Лидерам оппозиции нужно было удерживать
актив в напряжении известиями о промежуточных победах и всё новых угрозах. И
они делали это очень искусно".
  Важным результатом этих революций-спектаклей становится не только
изменение власти (а затем также и других важных в цивилизационном отношении
институтов общества), но и порождение, пусть на короткий срок, нового
народа. Возникает масса людей, в сознании которых как будто стерты
исторически сложившиеся ценности культуры их общества, и в них
закладывается, как дискета в компьютер, пластинка с иными ценностями,
записанными где-то вне данной культуры.
  Р.Шайхутдинов пишет о том, что происходило на Майдане и на что с
остолбенением смотрела и старая власть, и здравомыслящая (не подпавшая под
очарование спектакля) масса украинцев: "Этот новый народ (народ новой
власти) ориентирован на иной тип ценностей и стиль жизни. Он наделён образом
будущего, который действующей власти отнюдь не присущ. Но действующая власть
не видит, что она имеет дело уже с другим - не признающим её - народом!"
  Создание "нового народа" (или даже новой нации) в ходе подобных
революций - один из ключевых постулатов их доктрины. Так при разрушении
государственности всего СССР в массовое сознание было запущено
понятие-символ "новые русские". Вот как объясняли появление этого "нового
народа" идеологи, которые готовили большую "бархатную" революцию 1991 г. в
Москве. В газете "Утpо России" (органе Демократического союза) в марте того
года Вадим Кушниp пишет в статье "Война объявлена, претензий больше нет":
"Вот почему я за войну. Война лучше худого лживого мира. После взрыва,
находясь в эпицентре сверхситуации, ведя войну всех со всеми, мы сумеем
стать людьми. Страна должна пройти через испытания... Война очищает воздух
ото лжи и трусости.
  Нынешняя "гpажданка" скорее будет напоминать американскую, между
Севеpом и Югом... Сражаться будут две нации: новые русские и старые русские.
Те, кто смогут прижиться к новой эпохе и те, кому это не дано. И хотя
говорим мы на одном языке, фактически мы две нации, как в свое время
американцы Северных и Южных штатов... Скоро, очень скоро у нас у всех
появится свобода выбора. Поверьте, это очень увлекательное занятие".
  Таким образом, "оранжевые" революции, как революции эпохи
постмодерна, отличаются от революций эпохи модерна очень важным и трудно
осознаваемым свойством. Они "включают" и в максимально возможной степени
используют сплачивающий и разрушительный ресурс этничности. Революции
индустриалальной эпохи, даже будучи мотивированы задачами национального
освобождения, сплачивали своих сторонников рациональными идеалами социальной
справедливости. Они шли под лозунгами классовой борьбы, под знаменем