"Михаил Дмитриевич Каратеев. Возвращение ("Русь и орда" #5) " - читать интересную книгу автора

милостив, но, несмотря на это, Иван Мстиславич в душе крепко не любил
великого князя: слишком уж был он ласков с княгиней Юлианой Ивановной. И
хотя знал Хотет, что ничего худого за этим покуда нет, но видел ясно, что
терпит его Витовт только из-за жены, будто сам по себе он не князь
древнейшего роду и не законный хозяин этой земли, а пришей собаке хвост. И
было ему это обидно и горько.
Но чтобы не вышло какого худа, все это он старался таить в себе, даже
жене не показывал виду, а потому, когда приехал ордынский царевич с письмом
от Витовта, князь принял его любезно и, усадив за стол в приемной горнице,
тут же начал читать привезенное письмо.
В грамоте Иван Мстиславич был не силен, обычно письма читал и писал ему
сын, проживший два года в Кракове и там кой-чему научившийся, но при
татарине звать Михаила он постеснялся и потому читал долго, а Карач-мурза
тем временем с любопытством оглядывал помещение, в котором они находились.
Он сразу узнал эту горницу по рассказам и описаниям Никиты. Тут, видимо,
мало что изменилось с той далекой поры, когда вот на этих самых скамьях
сидели бояре Алтухов, Шестак и другие, ожидая выхода его деда, князя
Пантелеймона Мстиславича; у стен стоят те же резные дубовые лари, а над
дверью налево, в трапезную, висит голова тура с огромными рогами, когда-то
убитого его отцом, князем Василием...
Да, вещи и предметы остались те же, и для знающих прошлое в них жива
была память тех, кто их создал или когда-то ими пользовался. Но в этих
вещах, как и во всем облике города Карачева, уже отчетливо виделись черты
тления, чувствовалось, что судьба произнесла над всем этим свой приговор, и
время, не торопясь, приводит его в исполнение.
С тех пор, как Карач-мурза здесь побывал, прошло почти сорок лет, и он
лучше чем кто-либо мог заметить эту тлетворную работу времени. Старые
бревенчатые стены города, прежде служившие надежным оплотом власти и
спокойствия его предков, теперь никому не могли внушить ни страха, ни
почтения, а скорее вызывали жалость и грусть. Они ушли в землю и стали
заметно ниже; никто их больше не обновлял, многие бревна прогнили и из них
сыпалась труха, а местами разрушились и оползли целые городницы*, так что в
город теперь можно было войти не только через ворота, но и через эти проемы
в стене. Дома на улицах обветшали и почернели, новых совсем не было видно, а
многие из старых стояли пустыми и заброшенными, а то и вовсе обратились в
развалины, еле приметные за разросшимися кустами бузины и густым бурьяном.
______________
* Городница - звено в деревянной крепостной стене, бревенчатый сруб,
наполненный землей.

Текло время, и жизнь шла своими путями, они были по-прежнему широки и
бурливы, но судьба, пролагая их, обошла стороной этот древний городок, и от
некогда могущественного княжества Карачевского ныне только и остались
почерневшие, полуобвалившиеся стены, да вот этот рыжеватый человек с
чахотным румянцем на лице, князь по имени, с трудом читающий письмо-приказ
своего чужеземного владыки...
Наконец Иван Мстиславич закончил чтение и поднял глаза на Карач-мурзу.
- Ну что же, в добрый час, - промолвил он. - Ты, поди, знаешь, о чем
мне пишет великий князь. Волю его я должен исполнить, да и нет у меня причин
тому препятствовать. Места там все одно пустые, и коли они заселятся, мне от