"Лиз Карлайл. Добродетельная женщина " - читать интересную книгу автора

пояснил маркиз. - Просто он проиграл папе в вист, а ставкой в игре было
временное назначение на должность управляющего миссией.
Мужчины окончательно развеселились, и теперь к ним присоединился и
Эдмунд.
- Ну и ну! Всем известный картежник лорд Делакорт проиграл моему
набожному кузену! Дэвид схватил Стюарта за руку.
- Прошу прощения, джентльмены, - рявкнул он, - но нам нужно срочно
поговорить.
Он подтащил своего чересчур честного племянника к их столу и минут
пятнадцать пытался втолковать тому, в каком невыгодном свете он оказался по
его милости. Стюарт искренне извинялся, но это уже не имело значения. Дэвид
чувствовал себя униженным, как никогда раньше. Вечер был безнадежно
испорчен. Наконец он выдернул Стюарта из кресла и потянул, было, его к
выходу, но заметил, как сэр Лестер и мистер Рид метнулись от книги записей
пари, хихикая, точно напроказившие школьницы. Дэвид резко сменил маршрут,
увлекая за собой Мерсера.
В глаза ему тут же бросилось свидетельство его позора - свежая запись,
сделанная жирными чернилами.
"Сэр Лестер спорит с мистером Ридом на пятьдесят гиней, что до первого
мая лорд Д. переспит с некоей овдовевшей графиней".
Дэвид скривился, как от зубной боли. Боже правый! Никому не составит
труда догадаться, о ком шла речь в этом пари. Сесилия Маркем-Сэндс, или
Сесилия Лоример. Или леди Уолрафен... Как ее ни назови, Эдмунд прав: у этой
злопамятной тигрицы, несмотря на бешеный нрав, вместо крови в жилах ледяная
водица. Она не способна ни полюбить сама, ни оценить любовь другого
человека.
Пеннингтон-стрит в районе Сент-Джордж Мидлсекс навевала чувство мрачной
безысходности. Такое влияние этой улицы объяснялось главным образом ее
соседством: с одной стороны - кишащий преступниками Лондон-Сити, с другой -
Шедвелл, населенный сутенерами, ворами и прочими отбросами общества. Далеко
к западу жила лондонская знать, которой нравы Сент-Джорджа казались еще
более неприемлемыми, чем обычаи Франции, а тайны - мрачнее самой черной
Африки.
Однако южная сторона Пеннингтон-стрит была погружена в настоящий,
реальный мрак. Мрак этот повергал Сесилию в дрожь всякий раз, когда она
раскрывала шторы на верхнем этаже офиса миссии. Закопченная кирпичная стена
высотой в двадцать футов тянулась вдоль лондонских доков, отгораживая
Пеннингтон-стрит от белого света и частично - от портового шума, но не
задерживая долетавшее с Темзы зловоние.
Сесилия закрепила штору и вернулась к своему весьма исцарапанному
письменному столу. Три таких стола, разнокалиберные стулья, два стеллажа и
маленький рабочий столик составляли обстановку этой узкой комнаты с высоким
потолком. Света стало чуть больше, зато ковровая дорожка под окном казалась
еще более потертой, а в воздухе тошнотворно пахло вареной капустой, которая
предназначалась на обед обитателям миссии наверняка в качестве основного
блюда.
Но это все ничего, напомнила себе Сесилия. Главное, что в здании
"Дочерей Назарета" - этом оплоте доброты и покоя для заблудших душ - было
тепло и чисто. Снизу доносились топот ног, звон колокольчиков и дребезжание
стекол больших арочных окон.