"Евгений Карнович. На высоте и на доле: Царевна Софья Алексеевна " - читать интересную книгу автора

знатную боярыню, деверь которой, боярин Борис Иванович Морозов, был женат на
Анне Ильинишне Милославской, родной сестре царицы Марии Ильиничны*, и
следовательно, приходился свояком государю. Каждый день боярыня Морозова
приезжала вверх к царице Марии Ильиничне, чтобы вместе с нею слушать позднюю
обедню. По нескольку раз в неделю бывала она за царицыным столом и редкий
вечер не проводила с государынею, запросто беседуя с нею. Казалось, судьба
дала Феодосье Прокофьевне все, чтобы она была счастлива в земной своей
жизни: она была богата и знатна, и вся Москва говорила о ней, как о боярыне
разумной, сердобольной и благочестивой. Морозова была дочь боярина
Соковнина*, она вышла замуж за далеко не равного ей по годам Глеба
Ивановича, так как ему во время брака было уже пятьдесят, а ей только минуло
семнадцать лет. Но брак этот был удачен: молодая жена любила и уважала
своего пожилого мужа, а он, как говорится, души в ней не слышал. Тридцати
лет овдовела Морозова и жила первые годы после своего вдовства, как
следовало жить богатой боярыне. Было у нее восемь тысяч крестьян, разного
богатства считалось более чем на двести тысяч рублей, а в московских ее
покоях прислуживало ей более четырехсот человек. Ездила она по Москве в
карете, украшенной мусиею (мозаикою) и золотом, на двенадцати аргамаках* с
"гремячими цепями", а около кареты ее ехало и бежало, по тогдашнему обычаю,
множество дворовой челяди: иногда сто, иногда двести, а иногда даже и триста
слуг. Но вдруг боярыня, ни с того ни с сего, перестала навещать родных и
знакомых.
- Видно, больно возгордилась, уже слишком честят ее в царских
палатах! - заговорили родные и знакомые.
Вскоре, однако, они увидели, что, отзываясь так, они сильно ошибались,
потому что Морозова перестала показываться и во дворце, а между тем молва о
добрых делах ее становилась в Москве все громче и громче.
- Совсем позабыла ты нас, Федосья Прокофьевна! - приветливо укорял царь
Алексей Михайлович Морозову при встрече с нею.
- Прежней дружбы со мною вести не хочешь, - ласково выговаривала ей
царица Марья Ильинична, когда боярыня, по необходимости, в праздники или в
день своего ангела, с именинным калачом приезжала к царице.
На эти милостивые слова она не отвечала ничего и только смиренно
кланялась царю и его супруге.
Скончалась царица Марья Ильинична, и царь позабыл на время о Морозовой,
но когда наступило время второго его брака с Натальей Кирилловною, он
вспомнил и указал Морозовой, как старейшей по покойному ее мужу боярыне,
стоять первою между боярынями и говорить "царскую титлу".
С извещением о таком милостивом почете отправился к Морозовой царский
стольник.
- Не буду говорить я царскую титлу, - отозвалась с недовольным видом
Морозова, вместо того чтобы с радостью принять оказанную ей честь.
- Так и прикажешь сказать государю? - спросил изумленный стольник.
- Так и скажи, - решительно отвечала она.
Царский посланец только пожал плечами и поехал с дерзким ответом к
государю.
- Нешто обидел я ее чем-нибудь? - спросил сам себя царь, как бы теряясь
в догадках о причине отказа Морозовой, и отправил к ней ее седовласого дядю,
боярина Михаила Алексеевича Ртищева*.
- Скажи бабе, чтобы не дурила, - было коротким поручением царя второму