"Сергей Кара-Мурза, В.В.Патоков. Россия: точка 2010, образ будущего и путь к нему " - читать интересную книгу автора

этническая общность оберегает, отказываясь даже от выгод "эффективности".
Образованные европейцы склонны видеть в этом инерцию и признак отсталости,
между тем как речь идет о стремлении избежать разрушения культурной матрицы
народа под действием слишком быстрых и слишком крупномасштабных изменений в
хозяйстве. Если равновесие нарушается и этническая общность не может
ассимилировать посторонние элементы, она, по выражению Леруа-Гурана, "теряет
свою индивидуальность и умирает", то есть утрачивает свою этническую
идентичность.
Непосредственная опасность гибели возникает вследствие избыточной
подвижности, которая нередко возникает после периода застоя. Леруа-Гуран
важное место отводит механизмам, которые он называет инерцией и пережитками.
Это необходимые средства для сохранения народа. Он пишет: "Инерция
по-настоящему бывает видна лишь тогда, когда [этническая] группа
отказывается ассимилировать новую технику, когда среда, даже и способная к
ассимиляции, не создает для этого благоприятных ассоциаций. В этом можно
было бы видеть самый смысл личности группы: народ является самим собою лишь
благодаря своим пережиткам".
Значение традиции как непременного условия сохранения этноса доказывали
антропологи самых разных школ и направлений. Можно сказать, что они,
рассматривая проблему под разными углами зрения, вывели "общий закон"
этнологии. Один из основоположников социальной антропологии Б. Малиновский
писал о роли традиций: "Традиция с биологической точки зрения есть форма
коллективной адаптации общины к ее среде. Уничтожьте традицию, и вы лишите
социальный организм его защитного покрова и обречете его на медленный,
неизбежный процесс умирания". Отсюда, кстати, выводится общее правило
уничтожения народов: хочешь стереть с лица земли народ - найди способ
системного подрыва его традиций.
Если пробежать мысленно все стороны жизнеустройства, то увидим, что в
90-е годы реформаторы пытались переделать все системы, которые сложились в
России и СССР, по западным образцам. Сложилась, например, в России
своеобразная школа. Она складывалась в длительных поисках и притирке к
социальным и культурным условиям страны, с внимательным изучением и
зарубежного опыта. Результаты ее были не просто хорошими, а именно
блестящими, что было подтверждено объективными показателями и отмечено
множеством исследователей и Запада, и Востока. Нет, эту школу было решено
кардинально изменить, перестроив по специфическому шаблону западной школы.
Сложилась в России, за полвека до революции, государственная пенсионная
система, отличная и от немецкой, и от французской. Потом, в СССР, она была
распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась,
была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции, -
нет, ее сразу стали переделывать по неолиберальной англо-саксонской схеме.
Когда во время реформы имитация Запада стала принципиальным выбором,
она превратилась в одно из главных средств демонтажа народа через
систематическое отрицание традиций. Л. Пияшева писала в 1990 г.: "Когда я
размышляю о путях возрождения своей страны, мне ничего не приходит в голову,
как перенести опыт немецкого "экономического чуда" на нашу территорию... Моя
надежда теплится на том, что выпущенный на свободу "дух предпринимательства"
возродит в стране и волю к жизни, и протестантскую этику".12
В сфере хозяйства самой крупномасштабной имитацией была попытка
переделать советское хозяйство по шаблонам англосаксонской рыночной системы.