"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

порошке и экстракте шпанской мушки); сделка об автомате "Jack-pot" -
монетоглоте, присвоенном начальником Тайной полиции
190 сделка о документах, подтверждающих дату и место рождения ad
perpetuam memoriam (На вечную память (лат) для тех, у кого interdits de
sejour, (Запреты на жительство (фр) и для выходцев из французской Кайенны,
горящих великим желанием стать нашими соотечественниками; сделки об
астрологических консультациях, ясновидении, хиромантии, гадании на картах,
гороскопах по переписке, индийской мистике - все это запрещено законом, и во
всем этом был замешан Министр внутренних дел; сделка о принадлежащих
Капитану Вальверде "Галантных живых картинках", допускаемых на ярмарках и в
луна-парках; сделка о каталонских открытках - менее изысканных по сравнению
с французскими, как утверждают знатоки, - чем увлекался Лейтенант Кальво;
сделка об "Освященных простынях для новобрачных" - ("Draps benis pour jeunes
maries"- именно так!), выделывавшихся в Париже, в аристократическом квартале
Марэ, и предназначавшихся в приданое каждой христианской невесте...
Развлекаясь и возмущаясь - но чаще развлекаясь, чем возмущаясь, -
созерцал по утрам Глава Нации эту панораму жульнических проделок и
комбинаций, поразмыслив, что самое лучшее, чем можно вознаградить верность и
рвение своих людей, так это выдать им соленое креольское словечко. Тем более
он не был - и никогда не бывал - сторонником мелочных сделок. Владелец
предприятий, управляемых через подставных лиц, он представал Властелином рыб
и хлебов, Патриархом посевов и отар, Повелителем ледников и Повелителем
родников, Господином путей сообщения по воде и по суше - многообразны были
сочетания коммерческих знаков и символов консорциумов, торговых фирм,
неизменно анонимных обществ, не знающих ни убытков, ни краха.
И все же, созерцая свои утренние витражи, Глава Нации не мог не
обратить внимания на то, что вопреки террору, проводимому после взрыва во
Дворце первой бомбы, стало давать о себе знать нечто - некая сущность,
которой его людям ни схватить, ни убить, что ускользало из их рук, чему не
могли положить конец ни аресты, ни пытки, ни введение осадного
191 положения. Это нечто бурлило в недрах, в земных глубинах; возникало
в неведомых городских катакомбах. Нечто новое заявляло о себе по всей
стране; его проявления нельзя было предусмотреть, и нельзя было раскрыть его
существо-Главе государства такое казалось совершенно необъяснимым. Похоже,
что и сама по себе обстановка изменялась под воздействием какой-то
неосязаемой пыльцы, притаившегося фермента, убегающей, ускользающей, скрытой
и все-таки выказывающей себя силы, молчаливей, хотя с живым пульсом
кровеносной системы - в ежедневном выпуске подпольных листовок, манифестов,
.прокламаций, памфлетов, печатаемых на бумаге карманного формата в
типографиях-призраках ("...неужели вы не способны установить местонахождение
столь трудно скрываемого, столь шумного заведения, как типография?" - кричал
Глава Нации по утрам в те дни, когда его распаляло бешенство). В листовках
его уже не оскорбляли по-креольски, на жаргоне трущоб и пустырей с игрой
слов и дешевыми остротами, как бывало ранее, -теперь его клеймили Диктатором
(и слово это ранило куда глубже, чем любой грязный эпитет, любое нецензурное
прозвище, ведь такое слово было разменной монетой за границей, прежде всего
во Франции!). Без прикрас, в резких выражениях листовки разоблачали перед
народом многое: намерения, сделки, решения, физическое устранение
неугодных... все, что ранее никогда не стало бы достоянием посторонних...
"Но... кто, кто, кто публикует эти листки, эти пасквили, эту гнусную