"Алехо Карпентьер. Превратности метода" - читать интересную книгу автора

районов Франции оказалась великолепнейшим по своей выгоде мероприятием, не
только принесшим дополнительные доходы - насколько огромные, настолько
бесконтрольные, - но и возродившим престиж страны и ее мудрого правительства
в той Европе, которая была полностью поглощена собственными проблемами
возвращения к мирной жизни и которой было не до того, чтобы еще помнить о
ничтожных, чужих, сугубо местного значения событиях эпохи, канувшей уже в
туманную даль, задолго до исторического месяца августа, что перевернул всё
на свете. Офелия, одетая, в платье сестры милосердия, перевозила
200 из города в город, из музея в музей выставку гравюр, рисунков,
плакатов и выразительных фотографий, запечатлевших опустошенные поля,
вымершие деревни, воронки от мин, разрушенные соборы и простиравшиеся за
горизонт ряды крестов. "Они просят у тебя школ для своих детей", - можно
было прочесть под, скорбной панорамой военного кладбища. "Верните мне
обитель мою", - можно было прочесть у подножья распятого Христа, пронзенного
пулями...
Между тем до умопомрачения расхваленное процветание, усердно
разжигаемое необузданными устремлениями дельцов, сопровождалось всё
нараставшей волной спекуляций и мотовства, тогда как облагодетельствованные
и пособлявшие им пренебрегали мрачными предсказаниями экономистов,
пуританских ненавистников веселья, чьи одинокие голоса расчетливых сибилл
дисгармонировали с хором самонадеянно воспевавших блаженство жизни. С каждым
днем расцветавшей жизни-фикции. Фикцией тут жили. Долго не раздумывая, они с
головой окунались в грандиозную ярмарку химерических надежд, где царили
неразбериха ценностей, инверсия понятий, смена вероятностей, уклонения с
пути, притворство и превращения - вечные иллюзии, неожиданные
преобразования, где все было опрокинуто с ног на голову в силу
головокружительны: операций Денег, что с вечера до утра меняли свой лик, вес
и стоимость, не покидая кармана, точнее сказать - сейфа своего владельца.
Всё шиворот-навыворот. Обездоленные прозябали в древних - времен Орельяны и
Писарро - дворцовых руинах, утопавших в грязи, полюбившихся крысам, тогда
как господа жили в. резиденциях, не имевших ничего общего с той или иной
индейской традицией, с традициями барокко или иезуитских миссий, скорее
походивших на театральные декорации в духе голливудского Средневековья,
голливудского Возрождения либо голливудской Андалусии, совершенно чуждые
истории страны, а то имитировали роскошью своей архитектоники здания эпохи
Второй империи на бульваре Османн в Париже. Новый Центральный почтамт
располагал собственным величественным Биг-Беном.
Новый Первый комиссариат полиции походил на Луксорский храм и был
выкрашен зеленой краской, под цвет Нила. Загородная вилла Министра финансов
представляла собой очаровательную
201 миниатюрную копию Шенбруннского дворца Габсбургов. Председатель
Палаты депутатов содержал любовницу в крошечном аббатстве Клюни, увитом
импортированным плющом. Ночами напролет проигрывали и выигрывали сказочные
богатства в залах для баскского мяча и на бегах английских борзых,. Ужинали
в ресторане итальянской кулинарии "Villa d'Este" или в "Тройке" (это кабаре
недавно было открыто первыми русскими белогвардейцами, добравшимися сюда
через Константинополь), и только в китайских харчевнях еще подавали
традиционные местные блюда, ныне презираемые, как и альпаргаты либо романсы
в исполнении слепцов: кантонские поварята поэтому титуловались хранителями
национального кулинарного мастерства. Самыми модными считались такие